приятные, чарующие, привлекательные, воспаляющие желание, соблазнительные. Любое удовольствие или радость, возникающая в зависимости от этих пяти нитей чувственности, является чувственным удовольствием.

(1) И бывает так, что монах, в достаточной мере оставивший чувственные удовольствия, оставивший неумелые качества, входит и пребывает в первой джхане: восторг и удовольствие, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте]. Если, по мере пребывания в ней, ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие чувственного, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(2) Далее, бывает так, что монах с успокоением направления и удержания ума, входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и удовольствие, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания — [он пребывает] во внутренней устойчивости. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [джхановых факторов] направления ума и удержания ума, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие направления ума и удержания ума, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(3) Далее, бывает так, что монах с успокоением восторга становится невозмутимым, осознанным и бдительным, и ощущает удовольствие. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Непоколебимый и осознанный, он пребывает в приятном пребывании». Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] восторга, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(4) Далее, бывает так, что монах с успокоением удовольствия и боли, как и с более ранним исчезновением радости и недовольства, входит и пребывает в четвёртой джхане: [он пребывает] в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие [фактора] невозмутимости, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(5) Далее, бывает так, что монах с полным преодолением восприятий форм, с исчезновением восприятий сопротивляемости [от органов чувств], не обращающий внимания на восприятие множественности, [воспринимая]: «безграничное пространство», входит и пребывает в сфере безграничного пространства. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие форм, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие форм, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(6) Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы безграничного пространства, [воспринимая]: «безграничное сознание», входит и пребывает в сфере безграничного сознания. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного пространства, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного пространства, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(7) Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы безграничного сознания, [воспринимая]: «здесь ничего нет», входит и пребывает в сфере отсутствия всего. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного сознания, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы безграничного сознания, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(8) Далее, бывает так, что монах, с полным преодолением сферы отсутствия всего, входит и пребывает в сфере ни восприятия, ни не-восприятия. Если по мере пребывания в ней ему досаждает внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего, то для него это болезненно. Подобно тому, как возникающая у здорового человека боль является болезненностью, то точно также досаждающее монаху внимание, [направленное на] воcприятие сферы отсутствия всего, является для него болезненным. А Благословенный сказал, что всё, что является болезненным — страдание. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна.

(9) Далее, бывает так, что монах с полным преодолением сферы ни восприятия, ни не-восприятия, входит и пребывает в прекращении восприятия и чувствования. И [когда монах] увидел [это] мудростью, загрязнения в его уме полностью прекратились. Путём подобных размышлений можно понять, почему ниббана приятна»{802}.

АН 9.35

Гави сутта: Корова

редакция перевода: 27.11.2013

Перевод с английского: SV

источник:

"Anguttara Nikaya by Bodhi, p. 1294"

[Благословенный сказал]: «Представьте, монахи, живущую в горах корову — глупую, несведущую, неопытную, неумелую в хождении по крутым горам. Мысль может прийти к ней: «Отправлюсь туда, где прежде никогда не была. Поем травы, которой прежде не ела, попью воды, которой прежде никогда не пила». Она бы ставила переднюю ногу, но, не укрепив её, поднимала бы заднюю. [Так], она бы не смогла дойти туда, где прежде никогда не была, [не смогла бы] поесть травы, которой прежде не ела, попить воды, которой прежде не пила. И она не смогла бы благополучно вернуться туда, где она находилась, когда к ней пришла [та самая] мысль: «Отправлюсь туда, где прежде никогда не была. Поем травы, которой прежде не ела, попью воды, которой прежде никогда не пила». И почему? Потому что эта живущая в горах корова — глупая, несведущая, неопытная, неумелая в хождении по крутым горам.

Точно также, бывает так, что некий