— Сс-с-смел, но глуп.

Взгляд Свенсона опустился на выглядывающую часть камня, на которой отчётливо прорезались глаза и юноша угрюмо качнул головой.

— Боевой питомец необычный, согласен. Но встречаются и куда более странные варианты.

Какой-то он непробиваемый. Пожалуй тут нужны более радикальные методы.

Шагнув ближе, остановился в паре метров от него.

— В вашем мире нет живых богов, а все воспоминания о них превратились в древние мифы и сказания. Кто-то разделался с моими братьями и сёстрами, уничтожив их и завладев божественной силой. Предполагаю, Пробои появились тут приблизительно в тот же период времени. Не знаю, как это произошло и кто за это в ответе, но непременно выясню.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я поднял руку в предупреждающем жесте.

— Это ещё не всё. Я угодил сюда из другого мира. Сначала были мысли, что переместился во времени, но это не так. Судя по вашим историческим хроникам, на момент, когда я погиб у себя, здесь уже давно не было ни богов, ни Римской империи.

Теперь он всё же вклинился с вопросом. Иронично подняв брови, уточнил.

— Хочешь сказать, ты какой-то древний бог, что попал в наш мир? Звучит как детская сказка на ночь.

Сандал летал снаружи, патрулируя подходы к гостинице, но вместо него внезапно послышался голос Мьёльнира.

— Можно я ему ноги сс-с-сломаю?

Хмыкнув, вытащил камень из кармана и подбросил в руке. На ощупь он сейчас напоминал что-то текучее, в твёрдой пластичной оболочке.

Глянув на него, поинтересовался.

— Ты где этого нахватался? У Леры? Или у Сандала?

Ястреб моментально выразил своё возмущение, заявив, что так не выражается. А сам Мьёльнир смущённо пискнул и моментально стал обычным камнем, который просто лежал в центре моей ладони.

Убрав его обратно, я устремил взгляд на Ульриха.

— Римская империя раскинула свои границы почти над всей Европой. Дошла до Индии и продвигалась в Африке. Смертные управляли провинциями, а мы царили над иными пантеонами. Забирали их паству и ограничивали возможности, но сохраняли побеждённым жизнь. Исключая тех, кто пал во время войны.

На секунду замолчал, вспомнив о нападении мятежников. Возможно мы зря были настолько мягкосердечны. Стоило захватить все храмы других божеств. Не оставить им никого из паствы, за исключением редких смертных. Тогда наши бывшие враги сами бы постепенно выродились до уровня дриад и стали не опасны. Зря мы тогда решили проводить в их отношении настолько мягкую политику.

Свенсон молчал, ожидая продолжения и я заговорил снова.

— Они подняли мятеж. Договорились между собой и ударили по нам. Многих убили во сне. Другие, как я, погибли в сражении. Но Юпитер сжёг свою «искру» перед смертью. Спалил саму суть себя. Открыл проходы в другие вселенные, куда отправились наши сознания. Так и я оказался здесь. В теле смертного, которого незадолго до этого зарезали, чтобы призвать древнего бога. Возможно поэтому я и очутился именно в этой оболочке.

Скандинав, который внимательно всё выслушал, откашлялся. Нахмурившись, помолчал. Наконец принялся отвечать

— Звучит дико. Как будто говорю с безумцем. Но предположим, что всё это всерьёз. Кто тогда я? И почему ты настолько слаб?

Я почувствовал мысленное возмущение обоих спутников и усмехнулся.

— Тело смертного не может выдержать мощь полноценного божества. Это немыслимо. Со мной осталась лишь частичка прежней силы. А средоточие моей сущности разлетелось на множество осколков, которые рассыпаны по всему миру. Один из них, к слову, совсем рядом. Скоро мы за ним отправимся.

На мгновение замолчав, продолжил.

— А ты потомок троллей. Той самой расы, что жила в горах и порой пересекалась со смертными, устраивая налёты на их селения или торгуя. Хотя, куда чаще вы сражались с теми, кто был ближе по силе, чем с людьми.

На лице скандинава застыло странное выражение. Такое впечатление, как будто он ожидал услышать нечто подобное, но всё равно изумился.

— Тролли, значит… Прадед говорил что-то про ётунов, перед тем, как умереть. Но мало ли, что может прийти старику в голову на смертном одре.

Ётуны? А ведь вполне может быть и такое. Я редко контактировал с обитателями Скандинавии в своём настоящем облике. А под личиной аватара располагал только частью своих возможностей. К тому же, за столько поколений смешанной крови, Дар должен был сильно видоизмениться. Не говоря уже о том, что сейчас он и вовсе не был активным.

— Если так, то это даже лучше. Твои возможности будут куда сильнее, чем я предполагал.

Тот удивлённо моргнул, а я махнул рукой в сторону кресла.

— Лучше присядь. Процедура активации Дара может быть весьма болезненной.

Юноша бросил быстрый взгляд в сторону кресла, но с места не сдвинулся. Вместо этого поинтересовался.

— О чём ты говоришь? У меня уже есть Дар. Тот самый родовой, который всё это время помогал Свенсонам держаться на плаву.

Я качнул головой.

— Это лишь отблеск настоящего Дара. Каким именно тот будет, я сказать не могу. Если ты потомок одного из ётунов, нас может ждать всё, что угодно. А если среди твоих предков всё же есть только тролли, то ситуация проще — невидимость, броня и особая боевая форма.

Секунд на десять он задумался, рассматривая меня. Потом осторожно уточнил.

— Так ты… Хочешь сказать, ты на самом деле бог? А я и правда потомок мифических существ?

Усмехнувшись, я развёл руками.

— О чём я тебе толкую последние несколько минут? Разве не об этом? Садись в кресло.

На этот раз Ульрих послушался. С ошеломлённым лицом тяжело опустился в кресло, после чего снова повернулся в мою сторону.

— Но как такое могло получиться? В смысле… У меня в голове не укладывается, что всё это может быть правдой.

А вот это уже была не самая хорошая новость. Я действительно мог пробудить его настоящий Дар. Но для такого, ему требовалось присоединиться к моей пастве. Конечно, никому из богов Скандинавии, такое не пришлось бы по нраву. Отпрыск ётуна, который становится последователем Меркурия — повод для пары вопросов, а то и серьёзной обиды. Но ни Тора, ни Локки, ни Одина тут не было. Да и вообще, я оставался единственным богом на всю планету.

— Я смогу пробиться к твоему Дару только при одном условии — ты должен поверить в то, что я Меркурий. Искренне и с чистым сердцем. Если солжёшь об этом, то погибнешь.

Несколько мгновений тот размышлял. Потом неожиданно усмехнулся.

— Зачем это тебе самому? В чём выгода?

Я возмущённо цокнул языком.

— Ты потомок древней расы. Частица старого мира, что каким-то чудом осталась в этом.

Пожалуй, это было правдой. Но не всей. А лгать своим последователям, это не самая хорошая затея. Так что я сразу продолжил.

— Ещё у тебя сильный Дар, который может пригодиться. А в роду наверняка хранится нечто, связанное со старой жизнью. Тогда как мне нужна информация и союзники. Как и паства.

Размышлял он всего несколько секунд. Хотя, сам тот факт, что скандинав занял кресло, уже говорил о принятом решении. Наконец Ульрих кивнул.

— Хорошо. Что нужно делать?

Я попросил повторять за мной и озвучил тот же самый текст присяги, который использовался с другими последователями. Сработало — скандинав всё же не покривил душой и на самом деле поверил в моё божественное происхождение.

Действовать я начал сразу же, как в его разуме сформировался стабильный оттиск моей силы, установивший связь.

Используя тонкую нить, как канал для перекачки божественной мощи, осторожно направил её к скрытому внутри шведа Дару. Он был запрятан настолько глубоко, что проверки и тестирования смертных не показывали его наличия. А вот я хорошо видел контуры дремлющей и замаскированной мощи.

Всё, что требовалось от меня — влить в него силу. Вдохнуть немного жизни в энергетическую конструкцию, что всё это время спала. Заставить её пульсировать и работать, обеспечивая своего владельца новыми возможностями.

Ожидал, что с этим возникнут сложности, но всё получилось неожиданно просто и легко. Небольшое усилие и Дар начал оживать. А спустя всего минуту, превратился в стабильно работающий компонент его энергетического каркаса.

Но этой с моей точки зрения всё было легко. Самого скандинава скрутило так, что он забросил одну ногу на кресло и скрипя зубами от боли, изогнулся в немыслимой позе. Скосив на меня глаза, прохрипел.

— Что это такое? Почему так больно?

Воздействие явно получилось слишком сильным, поэтому я коснулся божественной силой