А потом она почувствовала, как отец схватил ее за затылок. Секунда, и она оказалась припечатанной лицом к планшету. Нос взорвало болью, а мозги вдруг превратились в вату.

Анаит завизжала, когда отец снова стукнул ее лицом о планшет. В панике уперлась руками о стол, испугалась, что отец попросту разобьет ей голову об этот дурацкий гаджет.

— Отпусти ее… — послышалось сзади.

Анаит зажмурилась, закрывая лицо ладонями.

Потом почувствовала, как от ее шеи буквально отдирают руку отца.

Дальше раздался громкий ух и удар грузного тела об пол.

Когда Анаит решилась открыть глаза, она увидела, что отец лежит на полу, а над ним возвышается Багиш.

— Как ты посмел поднять на меня руку?! — прошипел родитель, пытаясь подняться.

В ту же секунду Багиш схватил Анаит за локоть, заставил подняться, а потом спрятал за своей спиной.

— Ты бы ей лицо разбил о гребаный планшет! Соображаешь, что делаешь? — рычал он на отца.

— Она пустила нас по миру, убить не жалко! — проорал отец, вскакивая на ноги.

— Не трогай ее! Никакого смысла нет в том, что ты ее покалечишь!

— Отойди, сын! Тварь должна ответить…

— Отстань, отец!

Анаит снова зажмурилась, когда Багиш бросился на родителя.

Однако бой был неравным и поэтому совсем недолгим. Куда грузному отцу тягаться с молодым и крепким Багишем? Тому хватило одного точного удара, чтобы снова уложить родителя на пол.

— Бежим! — бросил Багиш, хватая Анаит за локоть.

Уже на выходе она вспомнила про припасенный в шкафу у двери рюкзак с вещами — на случай, если удастся улизнуть из темницы. Схватила его и поспешила за братом.

Багиш усадил Анаит на переднее сидение, сам уселся за руль и рванул машину вперед.

Он гнал примерно минут двадцать, пока они не добрались до лесной дороги.

Потом обернулся к ней, спросил:

— Как ты?

Удивительно, но после крепких ударов отца крови из носа вытекло всего чуть, Анаит вытерла ее рукавом черной толстовки.

— Я в порядке… — проговорила она, ощупывая нос. — Ой… болит немного.

Багиша от ее стона будто бы передернуло.

— У меня в аптечке есть хладоэлемент, — проговорил он.

Остановил машину, выскочил, достал из багажника прямоугольную коробку с красным крестом, вернулся на водительское место.

Через полминуты он уже накладывал Анаит на нос холодный синий пакет, а потом начал говорить с болью в голосе:

— Нельзя портить такой красивый носик. Прости, крошка, что я так поздно вмешался. Не думал, что он будет так жестоко…

— Спасибо тебе! — со слезами проговорила она. — Я не знаю, что бы он со мной сделал…

Некоторое время подержав пакет на носу Анаит, Багиш убрал его. Подал малышке влажные салфетки.

— Спасибо, — снова прошептала она, протирая нос и область верхней губы.

Тут брат вдруг положил ей руку на плечо и зашептал:

— Крошка, у меня план! Поехали вместе в столицу, а? Обоснуемся там, найдем работу… На крайняк я машину продам, на первое время хватит, а там найду работу. Я обеспечу тебя, а ты станешь… Я хочу, чтобы ты стала моей, слышишь! Я люблю тебя, Анаит!

Он резко потянулся к ней, попытался поцеловать.

Но Анаит удалось увернуться.

— Постой! Ты же мой брат… — попыталась она его вразумить, закрывая нос и губы влажной салфеткой, испачканной в крови.

И тут он начал говорить странное:

— Нет, Анаит, ты не сестра мне по крови. Твоя мать тебя нагуляла…

— Ты врешь! — закричала она с обидой. — Мама никогда бы такого не сделала…

— Но она сделала, — Багиш цокнул языком. — Почему, думаешь, отец тебя не на дух выносит? Ты неродная Ашоту Марияну, в тебе нет нашей крови. Так что мы можем спокойно жить вместе, заниматься любовью, даже родим детей, если захотим…

Анаит не слушала его речей.

Оглушенная только что полученной информацией, она на несколько секунд выпала из реальности. Под другим углом взглянула на свою жизнь.

А ведь и правда! Ашот Мариян ни за что не обращался бы с ней так, будь она ему родной. Багиша вон как любил, а ей не досталось и сотой доли того чувства.

Тут-то до нее и дошло, насколько подлый поступок собрался совершить якобы родной человек — исковеркать ей жизнь из мести умершей жене. Заткнуть чужим ребенком свою брешь в бюджете. Использовать совершенно постороннюю девушку, внушая ей чувство долга и вину перед семьей. А потом, когда не получилось, еще и искалечить ее решил.

— Анаит, ты слышишь меня? — позвал ее Багиш. — Это ведь хорошая новость, что мы с тобой не кровные родственники. Станем жить вместе, фамилия у нас одна, люди подумают, что женаты, а в документы никто не посмотрит. Я тебе кольцо красивое куплю, хочешь? Как куклу тебя одену… Будешь моя кукла!

На какую-то секунду Анаит стало жалко Багиша.

Совершенно очевидно, что он ее тайно любил, и давно. Защитил ее от отца, считай, совершил благородный поступок.

Правда, поступок этот, как ни крути, с душком.

Любовь к Анаит не мешала Багишу больше недели быть ее тюремщиком. Если так хотел с ней быть, отчего же не предложил сбежать раньше? Он совсем не возражал, чтобы «любимая» вышла замуж за другого и даже родила ребенка. Что угодно, лишь бы деньги остались в семье. Кто так поступит? Только подлец. Пусть теперь он решился защитить Анаит, однако сделал это, лишь сообразив, что больше не получит от отца ни рубля. Грош цена такому благородству.

Но все же он ее спас, пусть и для своих целей. Поэтому она не стала его чернить, очень по-доброму ему ответила:

— Извини меня, Багиш, но я не смогу жить с тобой как жена. Я не люблю тебя, меня к тебе никогда не тянуло…

Его глаза мгновенно превратились в две щели, рот на секунду сжался в нитку, а потом он прошипел:

— Это без разницы, что не любишь. Ты просто видела во мне брата, но теперь, когда ты знаешь правду, это пройдет. И потом, куда тебе деваться? Ни кола у тебя, ни двора, ни мужика под боком другого. Я твой единственный вариант. Тебе либо со мной, либо в подворотню. Нормальные условия предлагаю, соглашайся Анаит! Стань моей!

— Извини… — все качала она головой.

— Тогда пошла