Облокотившись о стену, я задумчиво потер ладонью отросшую щетину. Немного подожду и попробую позвонить еще раз.

Услышав, как снизу кто-то поднимается, я встрепенулся. Но это была соседка с собакой. Она часто видела меня с Леной и знала в лицо, но всё равно окинула подозрительным взглядом и резко спросила:

– Ты к Лене?

Я кивнул.

Женщина прищурилась и протянула:

– Я видела, как она поднимается на верхний этаж. Наверное, еще не вернулась.

– Откуда не вернулась? – не понял я.

– Ну так, от нового соседа сверху. Я их часто вместе вижу.

Я с недоумением уставился на ухмыляющуюся женщину. О чем она?

– Ты к нему зайди.

Соседке, казалось, доставляет удовольствие мое замешательство.

Лена пошла к Глебу?

Я мазнул взглядом по женщине, все еще топтавшейся в дверях своей квартиры, и молча повернулся к лестнице. Поднявшись на этаж выше, я остановился возле двери.

Сердце уже не ёкало от предвкушения и улыбаться мне расхотелось. Необъяснимая тяжесть осела в желудке.

Лену постоянно видят с Глебом? Почему я ничего не знаю об этом? И почему она, черт возьми, не берет трубку?!

Шумно выдохнув, я занес руку над звонком. Но замер, заметив, что дверь слегка приоткрыта.

Помедлив, я взялся за ручку и потянул дверь на себя. Я старался не шуметь и ненавидел себя за это. Сомнения едким дымом разъедали изнутри, как бы я не пытался убедить себя, что всё в порядке.

Бросив мешающуюся коробку конфет на тумбочку, я прислушался. Тихо. В зале горел свет, но в комнате никого не было. На вешалке в коридоре небрежно висела куртка Лены.

Скрипнув зубами, я разулся и прошел в зал. В глаза тут же бросились брошенные на диван плед и подушка. Кто-то совсем недавно лежал здесь. Почувствовав, как убыстряется сердце, я перевел взгляд на знакомую бледно-розовую толстовку, валяющуюся на спинке дивана.

Сколько раз я подкалывал Лену из-за пушистых ушек на капюшоне этой толстовки. Мне они казались трогательными. А еще мне нравилось медленно стягивать с девушки эту плюшевую на ощупь кофту и целовать обнажившуюся теплую кожу.

Сердце заныло. Всё это казалось мне каким-то дурацким сном. Я должен был увидеть Лену, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, и это какое-то недоразумение.

В квартире было тихо. Проходя мимо кухни, я видел, что там никого не было. Оставалась только спальня…

Внутренности скрутило спазмом, ладони вспотели. Я стоял посреди зала и не мог заставить себя зайти в эту чертову спальню.

С силой вытолкнув из легких воздух, я стремительно подошел к двери. Чтобы не позволить ядовитым мыслям сожрать себя, я действовал быстро и точно. Как на соревнованиях, где малейшее промедление и неуверенность могли обернуться поражением.

Резко толкнув дверь, я замер. Собственное дыхание и бешеный стук сердца оглушили меня.

Доля секунды понадобилась глазам, чтобы привыкнуть к густой темноте спальни. Сердце же среагировало быстрее.

Лена.

Моя Лена.

Под чужим мужиком.

Обнаженные тонкие руки и хрупкие плечи ярким пятном выделялись в полутьме комнаты. Нежное тело терялось под нависшим сверху мужчиной. Ярко-рыжие волосы разметались по подушке.

Адская боль затопила меня.

Господи, зачем ей всё это? Неужели чего-то не хватало?!

Захлебываясь от горечи во рту, я стоял и смотрел. Как хренов мазохист.

Мой взгляд не мог оторваться от мужской ладони, скользящей по изящному выгибающемуся телу.

Лене действительно нравилось это? Нравилось, когда ее лапает в постели чужой мужик? Вжимается в нее своим телом?

До боли в суставах я сжал пальцы в кулаки. Натянутые мышцы звенели от ярости. Но в голове неожиданно прояснилось.

Я медленно перевел взгляд на знакомый нежный профиль.

Я совсем не знал этой девушки.

Я знал Рыжика – забавную лучезарную девчушку из соседней квартиры. Но эта девушка, растянувшаяся в постели другого, была мне не знакома.

– Вадим, – еле слышный шепот Лены смешался с рваным выдохом.

В огромных серых глазищах плескался испуг.

Я заторможено посмотрел в эти глаза.

Внутри меня всё кипело. Крови бурлила, обжигая вены.

Как же мне хотелось заорать в голос, перевернуть к чертовой матери эту кровать, избить до полусмерти соседа, посмевшего коснуться моей девочки.

Но я не позволил себе этой слабости. Проклятая выдержка.

Лена трепыхнулась под Глебом и попыталась руками оттолкнуть его. Мужчина этого даже не заметил. Так же, как не видел и меня.

Господи, да он еще и пьяный!

Это было последней каплей.

Я подскочил к кровати и, обхватив соседа за плечи, резко дернул на себя. Мужчина с глухим стоном повалился на пол. Лена испуганно вскрикнула, зажав рот ладонью.

Мой взгляд зацепился за ее острые соски, просвечивающие сквозь тонкую майку.

Твою мать!

Не давая Глебу встать, я наклонился и со всей дури вмазал ему в лицо. Голова мужчины мотанулась в сторону. Хлёсткий звук удара сорвал мои последние предохранители.

Чувствуя, как в ушах нарастает шум, я приподнял ничего не соображающего Глеба за ворот футболки и ударил. Затем снова. И снова…

Меня остановила не кровь, хлынувшая из носа мужчины, и не вопль Лены, а то, что я избивал лежачего. Пусть пьяного, пусть посягнувшего на самое дорогое, но лежачего…

Тяжело дыша, я выпрямился и уставился на Лену. Девушка смотрела в мои налитые кровью глаза и плакала. Тихо и беззвучно.

– Вадим, я не хотела этого…

Жалобный шепот разрывал мне сердце.

– Он взял тебя силой? – грубо спросил я.

Мне хотелось одновременно и влепить ей пощечину, и прижать к себе, чтобы утешить. Но нуждалась ли она в моем утешении?

– Ничего не было! У него жар, и ему сделали сильный укол. Он сам не соображает, что творит! – бестолково бормотала Лена, захлебываясь собственным дыханием.

Она его еще и выгораживает. Я с ненавистью посмотрел на Глеба, находящегося в полубессознательном состоянии.

– Он взял тебя силой? – повысив голос, повторил я.

Как бы всё упростилось, если бы Лена сказала «да». Я бы не оставил на нем живого места. Неважно, что было бы потом. Я бы просто избил его до смерти.

А потом забрал бы Рыжика с собой.

Но Лена замешкалась. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и молчала.

Эта девочка видела меня насквозь и знала, о чем я думаю. Всегда знала.