– Камень, ножницы, бумага? – предлагаю я.

– Ладно, я сварю, – говорит Хлоя, но не двигается с места.

– Может, сходим куда-нибудь? Яичницы поедим.

– Да, неплохой вариант.

– Просто отличный, – говорю я.

– Слушай, ты правда думаешь, что Ричард Линклейтер снимет еще один фильм? – спрашивает Хлоя.

– Надеюсь, – отзываюсь я. – Но «Перед полуночью» и так отлично завершает трилогию.

– Трилогию? – переспрашивает Хлоя. – С чего это два фильма стали трилогией?

– Эм… их три. «Перед рассветом», «Перед закатом» и «Перед полуночью». Ты же знаешь. «Перед полуночью» мы вместе смотрели.

– Ты что несешь, К?

Хлоя достает телефон и ищет фильмографию Ричарда Линклейтера. «Перед полуночью» в ней нет. Она показывает еще несколько сайтов, и нигде не упоминается третий фильм.

– Да быть не может, – говорю я и ищу его самостоятельно.

Но не нахожу.

– Какого хрена? – говорю я. Голова идет кругом, и свет меркнет. Я пытаюсь подняться, но стены и потолок надвигаются на меня, и я вновь са- жусь.

– Что случилось? – встревоженно спрашивает Хлоя.

– Не знаю, – отвечаю я. – Я помню этот фильм. Просто бред какой-то.

В дверь стучат.

– Открыто, – одновременно кричим мы.

– Что-то забыла? – добавляет Хлоя, потому что ждет Сидни Фэрроу – как и я, разумеется.

– Вижу, кто-то забыл закрыть за собой дверь, – раздается голос, который точно ей не принадлежит.

Мы резко оборачиваемся.

В дверях стоит таинственная женщина из закусочной – та самая, что якобы работает на Алана Скарпио.

– Мы вам не помешали? – добавляет она.

– Мы? – переспрашиваю я, и тут же в дверь проходят две женщины лет тридцати. Они похожи как две капли воды, даже одежда одинаковая: черные кожаные куртки, белые футболки с бордовыми звездами, джинсовые шорты и черные мотоциклетные ботинки. У них большие зеленые глаза, высветленные волосы коротко острижены, а на правом бедре у обеих вытатуированы два скрещенных пулемета. Они выглядят, ведут себя и даже двигаются одинаково, и на коже у них нет ни родинок, ни видимых шрамов – только одинаковое тату.

Они неразличимы. Две абсолютные копии.

Я мигом забываю и о Ричарде Линклейтере, и о пропавшем фильме.

– Вы нашли Алана Скарпио? – спрашиваю я.

Женщина не отвечает, но проходит в гостиную и осматривается.

– А что за подружка? – интересуется она, останавливаясь у одного из трех высоченных книжных шкафов и скользя пальцами по корешкам.

– Меня зовут Хлоя, – отвечает та. – А ты еще кто?

Таинственная женщина улыбается.

– А я новая подружка. Если хочешь, можешь звать меня Суон.

– Чудесно, Суон, а эти подружки-шлюшки тут что забыли? – Хлоя кивает на двойняшек, прислонившихся к стене у кухни. Они смотрят на нас внимательно, но в то же время со скукой, словно уже миллион раз присутствовали при подобных разговорах.

– Они со мной, – говорит Суон. Больше мы явно ничего не узнаем.

– Что со Скарпио? – повторяю я.

– Я не знаю, где Алан, – отвечает она, просматривая пластинки, лежащие у проигрывателя. – Но нам нужно выяснить, что с ним случилось. Срочно.

– Нам? – уточняю я.

– Именно, – отвечает она. – Нам с тобой. – Она убирает «Bringing It All Back Home» Боба Дилана на место и садится на диван между нами с Хлоей. – Что вы нашли в его телефоне?

– Ничего, – отвечает Хлоя поспешно.

– Правда? – спрашивает Суон, разглядывая фигурку Пэтти из «Оставленных», стоящую на столе. – Где его телефон?

Я перевожу взгляд с Хлои на Суон и разрываюсь. С одной стороны, безумно хочется рассказать ей про ревень, про то странное видео, про Табиту Генри и Джеффа Голдблюма, но с другой – у меня в гостиной стоят две подозрительные близняшки, связываться с которыми явно себе дороже, так что решение я принимаю быстро.

Я отдаю телефон, но ничего не рассказываю. Все равно рано или поздно Суон сама найдет видео. Не знаю, где она работает, но уж точно не в полиции, так что никто не обязан ей ничего говорить.

– Спасибо, – произносит Суон, встает с дивана и кидает телефон близнецам. А потом долго, пристально на меня смотрит, но в итоге с улыбкой качает головой.

– Что? – спрашиваю я.

– Вы играете?

Мы с Хлоей молчим, стараясь ничем не выдать себя.

– Ну, ладно, – говорит Суон. – Тогда советую торопиться.

– Почему это? – спрашиваю я.

– Время на исходе. – Суон выходит из квартиры вслед за близнецами и захлопывает за собой дверь.

Как только язычок щелкает, я подскакиваю к двери и запираю ее на замок.

– К, какого хрена? – спрашивает Хлоя.

– Да уж. – «Какого хрена», это уж точно.

Хлоя достает телефон.

– Ну давай ты, быстрее, – бормочет она, подгоняя загружающееся приложение, а сама присаживается и натягивает кроссовки.

– Что ты делаешь?

Она, ухмыляясь, вскидывает на меня взгляд.

– Обуваюсь.

– Это я вижу, а зачем? Куда ты собралась?

– Не я, а мы. Пойдем проследим за ними.

– Да они наверняка уже уехали.

– Никуда они не уехали, – говорит она и показывает мне карту, на которой мигает красная точка.

– Ты их отследила?

– Ага.

– Как?

– Мы в двадцать первом веке живем, К. Скачала бесплатную следилку и привязала ее к телефону Скарпио.

Обувшись, она хватает куртку и выходит из квартиры. «Чур, ты поведешь!» – доносится ее голос со стороны лифта.

Я стаскиваю с вешалки куртку и бегу за ней, хотя чувствую: ничем хорошим это не кончится.

18. Тропинкою, по краю

Следуя за мигающим огоньком, мы проезжаем район Капитолийского холма и сворачиваем к заливу. Я стараюсь держаться подальше – не знаю, в какой машине они сидят, поэтому отстаю от светящейся красной точки на пару улиц.

Вскоре она заезжает на крытую парковку на Юнион-стрит и замирает.

Мы тоже подъезжаем к парковке. Ждать приходится недолго – несколько минут спустя точка вновь продолжает свой путь, но значительно медленнее.

Видимо, они пошли пешком.

Припарковавшись, мы идем следом, и карта приводит нас в Художественный музей Сиэтла.

По выходным работники только и успевают, что принимать оплату да паковать сувениры в блестящие подарочные пакеты, но сегодня среда, и с открытия прошел всего час, так что людей мало.

– И где они? – спрашиваю я, медленно проходя мимо сувенирной лавки, установленной посреди просторного белокаменного вестибюля.

– Слишком много бетона. Вайфай плохо ловит, связь с приложением обрывается.

– Ладно, этих близняшек из «Матрицы» мы и сами найдем.

– Вот уж точно, – отвечает Хлоя, и мы идем методично прочесывать выставку.

Весь музей состоит из нескольких больших залов, так что проходим мы его относительно быстро. Но ни Суон, ни близнецов нигде нет.

– Упустили, – говорит Хлоя и присаживается на скамью рядом с картой музея.

– Ага, – отвечаю я. – Но как? Они же здесь. Бред какой-то.

Я осматриваю карту, мысленно отмечая все залы, в