— Почему?

— Соображайте, АН! Артиллерийских атак у нас давно не было! Они залезли в свою невидимую скорлупу и там сидели полгода, не высовывались особенно, а тут такая большая группа. В канун этого их суррогатного праздника никто и не подозревает об атаке. Редкая возможность.

— Химическую атаку отбить они сумели, — парирует инженер.

— Химическая атака была почти месяц назад! И то — почти бесполезная, когда они сидели в своем здании. Сегодня атака может быть поинтереснее. Не спорьте с начальством!

— Я понял, — с тяжким вздохом отзывается АН-322. — Будет сделано.

— Пяти расчетов, думаю, на сегодня достаточно, — уже гораздо спокойнее добавляет директор. — Связь кончаю.

— С наступающим вас, — успевает пиликнуть динамик, прежде чем Кларисса останавливает связной канал. Директор ничего не отвечает, только нажимает кнопку вызова кухонного робота и передает запрос на чашку кофе и три свежих бутерброда.

АН-322 так и не ушел домой: когда общая смена заканчивается, он закрывает свой шлюз на личную ключ-карту и остается в кабинете, только на этот раз уже не с директорским заданием. Его интересует с недавних пор повторяющееся явление: изредка, примерно раз в две недели, на всех четырех экранах его компьютерного кабинета появляется большое изображение часов. На нем три тонкие черные стрелки дергаются, как прошитые током, цифры тускнеют, и остается только одна: сначала это была единица, светящаяся во всю мощность хорошего фонарика, затем двойка, не так давно, а сегодня с утра — четверка.

Она то появляется, то исчезает, но скринить изображение циферблата инженер не рискует: все сохраненные файлы на компьютере инфоцентра могут быть просмотрены директором, а он отчего-то думает, что эти часы — это что-то личное, такое, о чем всему инфоцентру знать необязательно. Впрочем, он и сам пока не может сообразить, что это такое. Циферблат с разными мигающими цифрами, которые появляется в совершенно непредсказуемое время, а потом исчезает столь же внезапно — настоящая загадка техники. И пусть он сам больше знаком с принципами работы нейросети, чем с новыми технологиями, внедренными только в Системе, разобраться с таинственным циферблатом он считает своим долгом. Так и сейчас: четверка снова назойливо горит перед глазами, куда не повернись, на всех четырех широкомасштабных экранах.

Странный сегодня выдался денек: в канун Нового года не ощущается совсем никакого праздника, пожалуй, даже наоборот. Директор хочет, чтобы инженер-биотехник как его первый заместитель передал в центр обороны приказ о выступлении с десантной атакой: насчет артиллерии, конечно, сказано громко, но и механизированные ракеты, и хорошо обученные стрелки могут нанести базе Цитадели ощутимый урон. Однако АН-322 на время даже забывает о переданном ему распоряжении и, решившись на риск, делает скриншот всех четырех экранов.

А пока циферблаты не исчезли, он подходит к одному из них, недолго подумав, прикладывает ладонь к экранному сенсору. Вздрогнув в последний раз, стрелки вдруг замирают на месте, и цифры начинают светиться совсем по-другому: надрывно пульсирующая четверка тускнеет, остальные становятся ярче, равняясь на нее. А потом экраны медленно гаснут, и на них снова появляются разные изображения, оставленные до странной цифровой аномалии: схема локальной нейросети инфоцентра, уровень температуры, влажности, давления и радиации в кабинете и две разных трансляции с дронов-разведчиков.

На одной из них четко видно, как двигаются пять точек вдоль поблескивающей Грани: на первый взгляд совершенно хаотично, но если приглядеться, то можно угадать узор змейки: стандартный способ передвижения разведчиков, путающих следы. Три точки покрупнее, две поменьше — вероятно, мужчины и женщины. Жаль, что дроны не способны запеленговать оружие: лазер и радиация давно запрещены, а обыкновенное огнестрельное датчиками не считывается.

Двигаясь медленно вдоль разрушающейся Грани, каждый из пяти человек прикладывает что-то к прозрачной стене и запускает. На экранах видно, как части стены вздрагивают и вибрируют, а по ним вдоль трещин и разломов скользят крохотные красные точки — всего лишь роботы-герметизаторы. Вскоре второй дрон, поднявшись немного выше, охватывает более широкое пространство и показывает еще три таких же отряда: в одном также пять человек, в двух других — по шесть, и все они такими же запутанными дорожками подходят к Грани с разных точек, тщетно пытаясь закрыть громадные трещины…

Связной браслет пиликает на запястье: сообщение от директора. Вот не спится человеку в новогоднюю ночь и единственный выходной!

“Вы передали сигнал в оборонный центр?”

Вот черт.

“Передаю”, — набирает АН-322, а затем, набрав приказ от лица директора, копирует его, направляет на горячую линию оборонного центра и отключает связь. Никак не дадут поработать в личном вакууме.

* * *

Под ногами хрустит и искрится первый новогодний снежок. В гермосапогах по такому ходить безопасно, но ноги мерзнут за первые же пять минут и отказываются двигаться быстрее. Впрочем, как и руки, и все тело: даже специальная резина, как бы ни была плотна и хороша для биологической безопасности, нисколько не спасает от холода. Единственное, что грело ровно до этого момента — раскаленные часы в нагрудном кармане, но вскоре и это жгучее покалывание вдруг прекращается.

— Ты чего? — оборачивается Мелисса, такая забавная в огромном, не по размеру, гермокостюме.

— Сейчас, — отмахивается Ветер, замерзшими пальцами в неуклюжей перчатке пытаясь расстегнуть верхнюю молнию. — Идите, я догоню.

Слева услужливо подсвечивает трескающаяся Грань, но старшему наставнику сейчас не до роботов-герметизаторов: от маленькой трещины уже ничего не случится, стоит только вспомнить, какие огромные разрывы прячутся по направлению юго-востока. Ветер достает часы, которые уронила Тиша еще в общем зале, и, щурясь, вглядывается в циферблат. Только что часы вели себя максимально странно, и он не ошибся в том, что они отсчитывают катастрофы, вот только сейчас снова погасли, и единственное, что он успел запомнить — что довольно долго горела цифра 4.

Так некстати снова вспоминается Тишка и случай в общем зале. Ветер сразу понял: вряд ли у нее так сильно закружилась голова после танца, что прямо посреди зала ей стало плохо и пошла кровь носом. Здесь наверняка что-то со здоровьем, вот только что? Все справки, которые она предоставила — идеальны, придраться не к чему. Достаточно хорошая физическая подготовка, выносливость, сила — все как надо. Только эти приступы непонятно откуда: то на тренировке ни с того ни с сего пойдет кровь, то недавний случай с болью неизвестного происхождения, о которой рассказал Север, из-за которого они за один раз использовали полный шприц концентрированного анальгетика. И вот теперь — внезапная слабость после совсем недолгой физической