Шрифт:
Закладка:
Помощник члена Политбюро и председателя КГБ Юрия Андропова Игорь Синицин писал в своих мемуарах:
В партийном Секретариате во все десятилетия складывалась своя иерархия. Несколько секретарей являлись одновременно членами Политбюро. Они были, так сказать, первого сорта, но и среди них были более равные, чем остальные, в силу того, что стояли ближе к генеральному, являясь его личными друзьями и старыми соратниками. Другие секретари считаются в наивысшей номенклатуре деятелями второго сорта. Они не относятся к категории охраняемых, им подают не самые шикарные и громоздкие автомобили марки «ЗИЛ», которые народ прозвал «членовозами», а чуть менее комфортабельные и не столь оснащенные радиотелефонами и другой связью, семиместные автомобили полумассовой сборки Горьковского автозавода… — «Чайки»[397]. В отличие от членов Политбюро, которые за свое «членство» заработной платы не получали, секретари ЦК КПСС получали, как и все сотрудники аппарата ЦК КПСС, заработную плату. Она составляла в 70-х годах 600 рублей в месяц[398].
Как писал в своих мемуарах высокопоставленный сотрудник аппарата ЦК КПСС, председатель Советской ассоциации политических наук Георгий Шахназаров:
Коллегиальность сама по себе не была открытием большевиков. <…> Но Политбюро не парламент, не государственный совет и не кабинет министров. Этот орган, обладавший высшей властью, даже не упоминался в Конституции. Его члены формально несли ответственность перед Центральным Комитетом и партийным съездом, на деле именно они «подбирали» себе и ЦК, и высший партийный форум, и Верховный Совет. Каждый из них в отдельности зависел от вождя, но и вождь, в свою очередь, зависел от них в целом, если им удавалось составить такое «целое», войти против него в сговор или заговор. <…> Политбюро… было кащеевой душой Системы[399].
Отношения Политбюро с другим важнейшим органом управления страной — Советом министров СССР — были внешне очевидными. Высший орган государственной власти подчинялся коллегиальному Политбюро. Однако некоторые члены Совмина хотели перераспределения полномочий и власти. Министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР (1984–1991) Владимир Чирсков удачно сформулировал эту позицию:
В Конституции было записано: «Совет Министров СССР — правительство СССР — является высшей исполнительно-распорядительной властью в СССР». На практике этот орган не обладал необходимыми правами и возможностями управления страной. Вопросы внешней политики, обороны, государственной безопасности страны, до 1985 года управление военно-промышленным комплексом, сельским хозяйством, внешней торговлей относились исключительно к компетенции Политбюро ЦК КПСС и Центрального Комитета партии. Мне всегда было непонятно, почему за те семь лет, что я был в составе Совета Министров, на его заседаниях не присутствовали члены правительства — министры иностранных дел, обороны и руководители Комитета государственной безопасности. Рассмотрение деятельности этих ведомств даже для нас, членов правительства, было закрытой зоной. Таковы были законы системы.
Из этого следует: члены правительства не могли влиять на деятельность многих отраслей, а значит, и нести коллективную ответственность за работу Совета Министров СССР. Как оказалось, Совет Министров СССР на самом деле не был ни советом, ни коллективным органом. Между ЦК КПСС и его Политбюро, с одной стороны, и Советом Министров СССР, с другой, нередко возникали трения и противоречия. Ведь если первый орган директивно принимал несбалансированное, слабо проработанное решение по тому или иному хозяйственному вопросу, то второй должен был претворять его в жизнь. Министры как профессионалы не могли не видеть, не понимать, насколько плохо подготовленными, даже несостоятельными были иногда партийные решения, постановления или кампании. Но дисциплина была жесткой, наши возражения не принимались, и нужно было все выполнять. Противоречие между ЦК и Совмином было всегда…[400]
Ниже уровня трех взаимосвязанных центральных органов, управлявших СССР, — Политбюро и Секретариата ЦК КПСС, а также Совета министров СССР — находилось сразу несколько органов власти, имеющих примерно равный «политический вес». Это аппарат ЦК КПСС, аппарат Совета министров СССР, российская, украинская и московская (а также иногда ленинградская) партийные организации, Военно-промышленная комиссия при Совете министров СССР, центральный аппарат КГБ, Комитет партийного контроля (КПК), ВЦСПС, Совет министров РСФСР, в некоторые периоды — Министерства обороны и иностранных дел. То есть это те органы власти, руководители которых были членами Политбюро или, на худой конец, чьи интересы (как ВПК и КГБ) выражал лично Генеральный секретарь.
Однако выделение определенной сферы ответственности каждому органу власти «первого» (как упомянутые структуры) или «второго», «третьего» порядка (прочие министерства и ведомства, республиканские партийные организации и крупные обкомы в РСФСР и УССР, ЦК ВЛКСМ) не означало их полной автономии.
Наоборот, многие из этих организаций частично дублировали функции друг друга, а также осуществляли постоянный мониторинг деятельности «соседей» и согласование с ними занятых «позиций». Это было вызвано необходимостью повышения (или сохранения) эффективности работы этих организаций, которая в отсутствие иных механизмов внешнего контроля (реальных выборов, свободной прессы и общественных организаций) неизбежно бы падала, если бы конкретная сфера была полностью отдана на откуп только одному ведомству. Подробнее мы поговорим об этом в разделе, посвященном «взлому систем».
Равновесность (или близкий вес) этих организаций и конкуренция между ними подчеркивалась их специфической кадровой политикой. При наборе новых сотрудников и трудоустройстве старых они избегали брать к себе на работу людей из конкурирующих организаций. Нам, в частности, не известно ни одного случая, чтобы в аппарат ЦК КПСС (во всяком случае с 1960-х годов до 1985 года) брали на работу хотя бы кого-то из сотрудников аппарата Совмина СССР или, наоборот, этот орган брал себе кого-то с опытом работы в ЦК. Буквально единицы сотрудников ЦК до прихода туда работали в аппарате ВПК, КГБ, МГК или Компартии Украины. Зато у ведущих специалистов московских «припартийных» академических институтов, заведующих отделами и их заместителей крупных уральских, сибирских, южнороссийских, восточноукраинских обкомов и крайкомов, Ленинградского горкома КПСС и аппарата ЦК КП Белоруссии были высокие шансы рано или поздно занять на несколько лет кабинет на Старой площади.
МЕХАНИЗМЫ АДМИНИСТРИРОВАНИЯ В ПОЛИТБЮРО И АППАРАТЕ ЦК КПСС В 1960–1980-Е ГОДЫ
Для дальнейшего разговора о советской экономической политике нам потребуется общее представление о том, как, собственно, сочетались интересы партийных и государственных
