бью его коленом по яйцам. Воздух с шумом покидает его легкие. Выпучив глаза, ублюдок сгибается пополам, держась обеими руками за свои драгоценные шары.

– Мисс Брэдшоу! – ахает профессор.

– Еще раз назовешь меня шлюхой, – рычу французу в ухо, – и я разобью тебе череп, а затем станцую сальсу на твоих мозгах.

– Пойдем, – Дэнни дергает меня за руку. – Они уже вызвали охрану.

Я обхожу скрюченного от боли Бартеза со спины и пинаю его ногой под зад.

Коридор снова взрывается от смеха.

Только теперь этот смех предназначен не мне.

Глава 24. Хантер

Когда мы с Дэнни оказываемся на парковке, я ныряю в пекло накопленных эмоций и яростно пинаю ногой колесо «Курицы». В венах вибрирует гнев, разливаясь алой краской на коже, отдаваясь мелкой дрожью в ногах.

– Предатель. Какой же он предатель!

К горлу подступает ком, но я запрещаю себе плакать. Больше никаких слез. Слезы – это слабость, а я должна быть сильной. Чтобы весь этот паршивый мир знал, – Хантер Брэдшоу так просто не проглотить. Она всегда застрянет лезвием в любой поганой глотке.

– Кто? – Дэнни вытаскивает из моих волос запутавшийся в них презерватив и с отвращением бросает его на асфальт.

– Каннинг. Кто же еще?! Только он знал всю эту хрень про эскорт.

На лице подруги отражается замешательство, смешанное с любопытством. Как будто она хочет что-то спросить или сказать, но не знает, как это сделать. Я тяжело вздыхаю и задаю вопрос:

– Где твоя тачка?

Дэнни указывает пальцем на свою белоснежную «Тойоту Приус», стоящую в конце автомобильного ряда, и я предлагаю немного прокатиться, чтобы мы могли спокойно поговорить наедине. За пределами кампуса, который теперь, похоже, стал моим личным филиалом ада.

Через двадцать минут наши машины останавливаются на стоянке возле Парка Бэйфронт. Дэнни покупает в уличной палатке два хот-дога с соусом «чили» и расплавленным сыром сверху, и мы выходим на набережную залива Бискейн. Во время прогулки вдоль городского порта я рассказываю ей обо всем: о бизнесе Руби; о причине, по которой оказалась на приеме в доме Каннингов; о том, как встретила там Чейза, – и вкратце передаю ей наш с ним последний разговор. Эта часть рассказа дается мне труднее всего. Я стараюсь говорить безразличным тоном, как будто Чейз для меня ничего не значит. Но не слишком в этом преуспеваю. Каждый раз, когда я произношу его имя, мое горло сжимается и голос срывается на хрип.

– То есть ты не работаешь в агентстве своей матери? – спрашивает Дэнни, когда я, наконец, замолкаю, и странно смотрит на меня.

– Конечно, нет, – фыркаю я, наблюдая за тем, как наглые чайки делят между собой кусок шоколадного пончика, который одна из них до этого вырвала прямо из рук прохожего. – Это дерьмо не для меня.

– А как же анкета?

– Какая анкета?

– Твоя. На сайте эскортниц.

В ответ на мой недоуменный взгляд, Дэнни останавливается и достает из кармана свой мобильник. Пару секунд водит пальцем по дисплею, а затем передает телефон мне.

На экран выведена фотография, где я запечатлена в маленьком красном купальнике, лежащая в шезлонге у бассейна: недавняя фотосессия для Руби, которую я едва не сорвала из-за ее слишком откровенной тематики. Пролистываю несколько однотипных снимков и хмурюсь.

– Я знаю про эти фото, но при чем здесь…

Мое сердце начинает биться быстрее, когда замечаю, что это не просто фотографии, это – скриншоты фотографий, сделанные с рабочего сайта матери. Что за черт? Я думала, Руби продала их для какого-то каталога купальников… Листаю галерею дальше и натыкаюсь на скриншот анкеты. Анкеты с МОИМИ ДАННЫМИ: рост, вес, параметры фигуры, цвет глаз и волос, даже гребаный знак зодиака…

Внутри меня образуется пустота. Тру ладонью центр груди, где находится зияющая дыра, которая почему-то все еще пульсирует в такт быстрому биению сердца, и качаю головой.

– Нет. Не может быть.

– Ты ничего не знала об этой анкете? – Дэнни сочувственно смотрит на меня своими большими зелеными глазами.

– Я собираюсь стать криминалистом, Ривас. Работать в государственных правоохранительных структурах. Неужели ты думаешь, что ради каких-то быстрых денег я бы позволила кому-то обмазать мою биографию дерьмом? – спрашиваю, сохраняя удивительно ровный, почти спокойный тон, несмотря на громкие вопли души. – Да, я иногда подменяла моделей матери на фотосессиях, пару раз в качестве сопровождения, но на этом все. Мы с ней договорились, что вчерашний заказ, будь он проклят, – для меня последний. Она же дала мне слово…

Меня охватывает очередная волна злости. Злости и боли. Я на мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

В голове всплывают слова Стивена: «В жизни ты выглядишь еще лучше, чем на фотографиях». Теперь все детали пазла оказываются на своих местах. Не было никакой замены. Стивен просто выбрал мою анкету на сайте, а затем добавил меня в корзину, как товар на «Оверсток» или «Амазон».

– Может, это фотошоп? – с сомнением спрашивает Ривас.

– Это сайт моей матери, Дэнни. – Я стучу пальцем по экрану, а затем возвращаю ей телефон. – Я убью ее. Сначала ее, а затем Каннинга, который всем обо мне растрепал.

– Хантер, не Чейз слил эти скриншоты в студенческий чат. Это сделала Кайла.

Я ошарашенно смотрю на нее.

– Кайла?

– Ну да, – отвечает Дэнни. – Мне показала ее сообщение Сара, с которой мы сидели рядом на литературе, и я сразу же написала тебе.

– Но как сука вообще нашла этот сайт?

– Э-эм… Гугл?

– Нет. – Я качаю головой. – Это приватный сайт с высоким уровнем защиты. Просто так на него наткнуться нельзя. Все личные данные девушек-моделей тщательно охраняются. Точно не знаю, как устроена вся эта хрень, но уверена – случайно получить доступ к анкетам невозможно.

Мы разворачиваемся и медленно идем обратно в сторону стоянки.

– Впрочем, зачем гадать? – злобно усмехаюсь я. – Двину сучке разок-другой промеж ушей, и она сама мне все выложит.

– Это суперотстойный план, Хантер. – Ривас озабоченно хмурит свои черные идеально очерченные брови. – Эссмэн – дочь сенатора. Стоит ей только нажаловаться своему папочке, как тебя тут же исключат.

– Она превратила мою жизнь в ад!

– И стерва пожалеет об этом! Просто остынь немного и доверься мне, ладно? – Дэнни обнимает меня за талию, и я кладу руку ей на плечо. – У меня уже есть кое-какие мыслишки на этот счет…

– Вспороть рыбе брюхо и выпустить из него кишки?

– Лучше. И при этом мы даже не запачкаемся, – подмигивает мне подруга, и впервые за долгое время на моем лице появляется слабая улыбка. – Ты сейчас домой?

Моя улыбка тут же исчезает.

– Да. Нужно с матерью уладить одно незаконченное дельце. – Я изображаю, как накидываю на шею петлю и с хрипом затягиваю ее, высовывая язык.

Когда я сажусь в машину, на соседнее сиденье плюхается Дэнни.

– Трупы тяжелые, – пожимает она плечами.

Я перевожу взгляд на лобовое стекло и задумчиво смотрю сквозь него вдаль, постукивая пальцами по рулю.

– Не могу больше с ней оставаться. – Мой голос звучит отстраненно. – Не хочу находиться в доме, полном притворства и лжи.

– Ты можешь какое-то время пожить в нашей комнате в общежитии, – предлагает Даниэла. – Аспен точно не будет против. Она милая, к тому же ее почти никогда не бывает дома.

– Кажется, это незаконно.

Хитрая улыбка растягивает ее пухлые губы.

– Законно. Если никто не узнает.

Подъезжая к дому, замечаю, что на площадке перед нашим гаражом стоит какой-то красный незнакомый автомобиль, вокруг которого крутится Руби с таким видом, будто только что выиграла в гребаную лотерею. Приглядываюсь и вижу, что на водительском месте никого нет, машина пуста. Что происходит?

– Это твоя мама? – удивленно спрашивает Дэнни, глядя в боковое стекло.

– К несчастью.

– Черт, она реально выглядит очень молодо.

– Как и все вампиры.

Мы с Дэнни выходим из машины, и Руби тут же бросается ко мне.

– Персик! Как же ты вовремя! Смотри, что у меня для тебя есть! – Она машет перед моим лицом автомобильным смарт-ключом, а затем указывает пальцем на красную тачку. – Стивен лично пригнал ее,