командарма я знал неплохо — успел уже и на себе прочувствовать, да и штабные офицеры, несколько больше проработавшие с командующим армией «Познань», успели рассказать. В общем — в случае, если генерал начинает говорить, то нужно сделать всё по заветам Царя Российского Петра Первого Великого, то есть молчать в тряпочку и принять вид лихой и придурковатый. Подполковник Каня же этого не знал, и попытался начать оправдываться:

— Пан генерал…

Как и следовало ожидать, генерал Кутшеба был не из тех, кто позволит себя перебить:

— Молчать!

Казавшийся нейтрально-спокойным голос генерала в одну секунду вновь налился свинцом:

— Что за внешний вид! Что со взглядом! Почему шатаетесь в присутствии старшего по званию! Почему от вас несёт алкоголем! Употребляете на службе, вместо того, чтобы командовать вверенными вам людьми? Что молчите, нечего сказать подполковник?! А мне есть что сказать! Была бы моя воля, после этого инцидента вы бы не командовали не то что танковым батальоном, я бы вам даже роту не доверил! Благодарите бога и ваших покровителей из Варшавы! И запомните, подполковник, ещё одно подобное нарушение, и я до самого маршала Рыдз-Смиглы дойду и сделаю всё, чтобы вас не только сняли с должности командира батальона, но и выпроводили из армии!

Подполковник Каня побледнел. А потом покраснел. Должно быть, до него, наконец-то стала доходить вся серьёзность сложившейся ситуации и он сделает правильные выводы.

Судя по следующей фразе, пан генерал Кутшеба посчитал точно также и решил отпустить своего нового подчинённого:

— Вы свободны, подполковник.

Командир танкового батальона неуверенно посмотрел на генерала, после чего медленно повернулся через левое плечо, и, пошатываясь, поплёлся на выход.

Я же всё продолжал стоять навытяжку и поедать начальство подобострастным взглядом.

Дождавшись, когда подполковник уйдёт, генерал Кутшеба коротко показал мне место у рабочего стола по правую руку от себя, приглашая присесть. Ещё больше расстраивать своего непосредственного начальника я не стал, поэтому уже через несколько секунд занял предложенное место, и уставился на командарма взглядом преданной собачки.

Несколько секунд мы с генералом смотрели друг на друга, после чего он негромко засмеялся:

— Прекращай уже! Вот как у тебя так получается?…

Несколько секунд генерал добродушно смеялся, после чего принял вид серьёзный и начал заниматься тем, чем и должен заниматься настоящий командующий армией — раздавать указания.

— С подполковником ты уже, я вижу, познакомился. И знакомство это было далеко не самым приятным. — Начал пространно генерал, но тут же перешёл к конструктивному диалогу. — Что за человек этот подполковник, я уже и так прекрасно понял. Теперь мне необходимо понять, что же на самом деле из себя представляет его батальон на деле. Моим приказом будет создана комиссия, в составе подполковника генерального штаба Гжегожа Ястржембского, капитана Артура Лисовского и тебя, поручика бронетанковых войск Домбровского. Под вашим общим руководством, на недельных батальонных манёврах, вы должны будете выяснить про этот батальон всё. Вопросы?

У меня вопросов не было, поэтому, добродушно улыбнувшись, генерал уточнил:

— Больше у тебя нет никаких мыслей по увеличению обороноспособности Польши?

А вот предложений по борьбе с различными супостатами в серо-зелёной форме цвета фельдграу у меня ещё остались, поэтому я просто открыл свою полевую сумку и достал из неё обычную картонную папку, протянул генералу. Тот великодушно начал изучать составленные мной документы, и, буквально с первого листа начал задавать вопросы:

— Как противотанковое средство пехоты ты предлагаешь использовать бутылки с зажигательной смесью. Каков её состав? Возможности применения?

— Можно использовать обычные стеклянные бутылки с бензином. Самое важное здесь — создать удобный фитиль, который солдат в подходящий момент должен поджечь, и, пока он горит, военнослужащий забрасывает его на крышу моторно-трансмиссионного отделения танка противника. Наиболее эффективно такое оружие будет во время боя в городе, так как его можно использовать со второго или третьего этажа здания. Вот только сама по себе бутылка с бензином, это скорее мера от безысходности. — Описал ситуацию я. — Если же составить раствор технического спирта (денатурата), керосина и дёгтя. Впрочем, всё это ещё нужно изучать и тестировать. Нечто подобное уже применяли националисты против советских танков в Испании, причём, вполне удачно.

Как и любого военного, имеющего здравую долю скептицизма по отношению к чему-либо новому, генерал Кутшеба воодушевился тем, что этот «прожект» уже кто-то использовал, и поставил на первом документе свою резолюцию о разрешении проведения испытаний в одном из подразделений вверенной ему армии.

— Противотанковые ежи? — Уточнил генерал и уставился на меня.

— Так точно, пан генерал. Чехи при строительстве «чехословацкой стены» на границе Чехии и Германии с 1935-го по 1939-й года заставляли танкоопасные направления несколькими рядами таких заграждений. Конечно, сам танк они не уничтожат, в отличии от той же бутылки с зажигательной смесью, но способны заметно снизить продвижение танков противника. С целью демонстрации, прошу разрешение на создание трёх, а лучше пяти десятков ежов, а также о выделении сапёрного взвода для их установки и испытания на полигоне.

Генерал внимательно посмотрел на меня, после чего поставил свою подпись на документе и тут же дописал своей рукой — «Выделить сапёрный взвод и обеспечить испытания.»

Получив разрешение и на этот эксперимент, я воодушевился и сразу же объяснил суть следующей задумки, до которой дошли в СССР только в сорок третьем году.

— Следующая идея, пан генерал, более трудо и ресурсно затратная. Создаётся ротный опорный пункт, с отсечёнными позициями. Помимо усиленной пулемётным взводом роты пехоты, на этом опорном пункте располагаются от четырёх до двадцати орудий разных калибров, начиная от 37-мм противотанковых «Бофорсов», заканчивая тяжёлыми, 75-мм зенитными орудиями «Виккерс». Эти противотанковые опорные пункты строятся у важных рубежей обороны, например, на мостах, стратегически важных дорогах. Организовав несколько таких опорных пунктов на танкоопасных направлениях, силами одного полка, усиленного достаточным количеством артиллерии, вполне реально уничтожить несколько батальонов, а то и полков танков противника. Единственное, наибольшую эффективность в наших условиях, такие укрепления могут оказать только на юге — в местности, где действует армия «Краков».

Генерал Кутшеба ненадолго задумался, после чего завизировал и этот, более объёмный документ, обильно дополненный более чем десятком схем расположения орудий и пулемётов как в одном опорном пункте, так и группы из двух-трёх опорных пунктов, а также долгими размышлениями на тему эффективности таких укреплений, с различными обоснованиями.

— Это, конечно, хорошо, поручик, что вы беспокоитесь не только о нашей армии «Познань», но и о всём Войске Польском в целом, но, порой мне кажется, что именно вы, пан командир отдельного танкового батальона, знаете слишком много. Причём знания эти далеко не уровня не то что поручика,