Карикатура Шарля Жермена де Сен-Обена на цветовой клавесин математика-иезуита Луи-Бертрана Кастеля, созданный в 1725 году

Попытка Кастеля синхронизировать цветовой спектр и музыкальную гамму на clavecin oculaire («глазном клавесине») побудила многих любопытных, в том числе немецкого композитора Георга Филиппа Телемана, поехать в Париж, чтобы посмотреть, как Кастель играет на клавесине в своей студии. Кастель мечтал, что однажды в каждом доме Парижа будет стоять собственный clavecin oculaire, но это изобретение чуть не разорило его самого. Инструмент Кастеля в любом случае оказался бы дорогим в изготовлении, да и купить его смог бы далеко не каждый (только представьте, какое количество свеч в нем использовалось). Единственный запланированный концерт в зале на площади Сохо в Лондоне был отменен из-за опасности возгорания. Ни инструментов Кастеля, ни их чертежей не сохранилось.

На эти изыскания Кастеля вдохновил другой иезуит, очень образованный человек Афанасий Кирхер: «Если бы, когда звучит музыкальный инструмент, кто-то мог уловить легчайшие движения воздуха, он, конечно же, не увидел бы ничего, кроме картины с необычайно разнообразной палитрой». Эксперименты Кастеля начались с цветной клавиатуры, основанной на спектре Ньютона ROYGBIV (КОЖЗГСФ: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый). Предположив, что в радуге не менее тысячи цветов, Кастель, по аналогии с 12 тонами музыкальной гаммы, создал новую клавиатуру, которая соответствовала 12 цветам: малиновому, красному, оранжевому, палевому, желтому, оливковому, зеленому, цвету морской волны, синему, агатовому, фиолетовому и темно-фиолетовому. В схеме Кастеля нота ля была фиолетовой, а си — темно-фиолетовой.

Как писал Джеймс Пил в своем эссе «Масштаб и спектр», Кастель считал, что цветовая музыка — это утраченный язык рая, где все люди говорили на одном языке. Он утверждал, что благодаря способности его инструмента изображать звук цветом «даже глухой сможет насладиться музыкой». В кульминации научно-фантастического блокбастера Стивена Спилберга «Близкие контакты третьей степени» человечество и инопланетяне учатся общаться на универсальном языке, сочетающем музыку и цвет. Это заставляет задуматься о том, какие идеи смог бы воплотить Кастель, если бы жил в эпоху компьютеров.

Одним из последователей Кастеля был русский композитор-мистик Александр Скрябин (1872–1915). При исполнении своей 20-минутной симфонической феерии «Прометей» («Поэма огня») Скрябин применил хромолу — цветовой орган, разработанный американским инженером-осветителем Престоном Миллером. «Прометей», по сути, представлял собой мультимедийное шоу еще до того, как был придуман этот термин. Чтобы воплотить идею Скрябина, симфоническую поэму следовало исполнять в аудиториях, залитых разным светом, который соответствовал бы звучащей музыке. В системе Скрябина красный цвет был цветом Абаддона, ангела разрушения и царя саранчи в Откровении Иоанна Богослова, а синий и фиолетовый символизировали разум и духовность.

Скрябин, будучи страстным сторонником теософии, модной в то время мистической смеси философии и религии, считал, что его система представляет собой универсальную истину. Например, его ассоциация тональности ми-бемоль мажор со «стальным цветом с металлическим блеском» может показаться кому-то нелепой, но его убежденность в том, что существует некая загадка, связывающая музыку, поэзию, танец и живопись, вдохновила других творцов, особенно австралийского альтиста, художника и теоретика цвета Роя де Местра.

В 1910 году Скрябин закончил работу над поэмой «Прометей», но его симфоническая феерия так и не была исполнена в той манере, в какой он ее задумывал. Композитор часто играл свое произведение дома, а его жена Татьяна Шлёцер управляла светом. Скрябин уверовал в то, что он бог, которому суждено призвать людей к предгорьям Гималаев, чтобы их чувства и искусство слились с его игрой на фортепиано, благовониями и стихами. Незадолго до смерти Скрябина, 20 марта 1915 года, симфоническая поэма «Прометей» прозвучала в Карнеги-холле в Нью-Йорке. Журнал Scientific American приветствовал светомузыку как новый вид искусства. Однако концерт не полностью соответствовал замыслу композитора, поскольку цветовые потоки проецировались на экран, а не заливали зрительный зал.

В самом известном романе Элис Уокер «Цвет пурпурный» блюзовая певица Шуг Эйвери рассуждает: «Я думаю, что бога бесит, когда ты проходишь мимо какого-то цвета в поле и не замечаешь его». Шуг учит героиню романа Сили наслаждаться всем приятным в жизни, что даровал бог. Выбор цвета имеет и расовый подтекст. Уокер сказала, что пурпурный цвет означает «женщинизм», — этот термин она использует, подразумевая освобождение афроамериканок, и противопоставляет его понятию «феминизм», который она приравнивает к цвету лаванды, потому что этот термин связан с белыми американскими женщинами. Пурпурный цвет в романе — на самом деле баклажановый. Это цвет синяков Софии, подруги Сили, которую жестоко избивает полиция. Сили шьет Софии красно-фиолетовые брюки, символизирующие искупительную силу этого цвета.

Генерал, всегда желая лелеять добродетельные устремления своих солдат, а также поощрять все виды военных заслуг, предписывает, чтобы всякий раз, когда совершится какое-либо особо достойное деяние, его автору разрешалось носить на левой груди знак в форме сердца из фиолетовой ткани или шелка, окаймленный узким шнуром или переплетением.

Речь Джорджа Вашингтона при учреждении знака отличия «За боевые заслуги», 1782 год

Когда был создан знак отличия «За боевые заслуги» — предшественник медали «Пурпурное сердце», Америка почти выиграла Войну за независимость. В Париже уже четыре месяца шли мирные переговоры. Новую награду могли получать офицеры и солдаты (что было необычно для того времени), поскольку Вашингтон был убежден, что «путь к славе в патриотически настроенной армии и свободной стране открыт для всех». Вероятно, Вашингтон вручил эту награду всего трем или четырем солдатам — все они были сержантами. Официально Война за независимость закончилась 3 сентября 1783 года, и, хотя учрежденный Вашингтоном знак отличия не был отменен, им никого не награждали до февраля 1932 года. Тогда, в честь двухсотлетия со дня рождения Вашингтона, военное министерство объявило о создании медали «Пурпурное сердце». По официальным подсчетам, на текущий момент вручено около двух миллионов таких медалей[39].

Почему же Вашингтон выбрал фиолетовый цвет? Во время Войны за независимость американские солдаты носили коричневую, синюю и серую форму, и фиолетовый цвет хорошо выделялся бы на таком фоне. Считается, что фиолетовый цвет в американской культуре символизирует смелость, однако убедительных доказательств этого факта (которые существовали бы до того, как Вашингтон в 1782 году ввел знак отличия в виде «сердца из фиолетовой ткани») практически нет.

Известно, что главнокомандующий и первый президент Америки был очень разборчив в выборе цвета: он жаловался, что зеленый в его столовой