Моника вздрогнула, будто её ударили. Она поняла голову. Бледность покрыла её лицо, а голубые глаза вспыхнули обжигающим огнём.

Шаги Вирджинии замерли, и, когда Себастьян собрался было покинуть кабинет, чтобы подняться в спальню жены, Моника вдруг шагнула вперёд.

- Я уже сказала, что сделала свой выбор. И не собираюсь его менять.

Её руки обвились вокруг его шеи, как белые змеи. Себастьян не успел и глазом моргнуть, как она оказалась в его объятьях, и он попытался высвободиться, отталкивая, размыкая её руки. Но Моника уже приникла к его губам, срывая незаконный поцелуй.

- Моника! Вы... - он всё же отстранился, и стоял, держа её за руки, - вы перешли все разумные границы!

Она звонко рассмеялась. И снова поцеловала его.

И в этот миг он услышал какой-то всхлип. Оба обернулись. В дверях стояла Вирджиния, и лицо её было белее мела.

Смех Моники был неподражаем. Себастьяну наконец-то удалось вырваться из её рук, и он бросился к Ви, желая объясниться.

Но Вирджиния даже не взглянула на него. Она смотрела на сестру, и в её глазах были слёзы.

- Как ты могла? - Ви задыхалась от сдерживаемых рыданий, - как ты могла так со мной поступить?

- Как? - Моника сделала шаг к сестре,и гневно сверкнула голубыми глазами. - Как? Ты увела у меня человека, которого я полюбила с первого взгляда! Это ты разрушила моё счастье! А сделала ли ты счастливым его? Нет? Ты просто хотела денег, много денег, тебе было всегда плевать на Себастьяна! Холодная, чёрствая кукла! Что он в тебе нашёл? Я могу дать ему всё! Любовь, нежность, страсть! А ты? Ты только воротишь нос и изображаешь герцогиню, что тебе совсем не идёт!

- Моника! - задохнулась Вирджиния.

- Пойдите прочь! - зарычал Себастьян наконец приходя в себя, - я уверен, что вам лучше покинуть Лондон, мисс Моника, потому что вы перешли все границы!

- Я ещё не вышла замуж! - истерично закричала она.

- Как мы поняли, вы и не собирались.

- Ещё бы! Раз вы сколько ночей проводили в моей комнате! - злорадно проговорила она, - разве я могла думать о женихах?

Вирджиния вскрикнула, а Себастьян замер на месте, желая придушить негодную девчонку. Моника же бросилась вон из комнаты, и вскоре её шаги замерли в полной тиши дома.

Вирджиния медленно опустилась на пол. Её зелёное платье ярко блестело в свете свечей.

- Моника лжёт, - тихо сказал Бастиан, надеясь, что всё ещё можно исправить.

Но одного взгляда на Вирджинию было достаточно, чтобы понять, что исправить уже ничего нельзя.

- Уходи! - находясь на грани истерики, воскликнула Ви, сжимая голову руками, - и пожалуйста, избавь меня от своих оправданий, я всё равно им не поверю!

Себастьян ещё несколько мгновение смотрел на жену, а потом пулей выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью. Он не считал себя виноватым в сложившейся ситуации и не собирался оправдываться!

Глава 18

Сидя на полу, Вирджиния по-прежнему не могла поверить, что сцена, свидетельницей которой она стала несколько минут назад, случилась на самом деле!

Моника... Столько злобы и зависти было в её словах, а ведь Ви в своём простодушии даже подумать не могла, что её сестра, её самый близкий человек способна на такое вероломство!

Предательство мужа её не удивило, ведь он уже изменял ей однажды. Однако боль, которую она испытала после последних слов Моники, невозможно было описать словами...

Герцогине казалось, что постепенно её жизнь начинает налаживаться : дружеские отношения с Себастьяном постепенно перерастали в подобие семейной жизни. Без проявления бушующей раньше страсти, но... Ви считала, что это намного лучше, ведь она постепенно узнавала супруга, как и он её.

Как же она заблуждалась! Её жизнь в который раз разлетелась на мелкие осколки, и Вирджиния не понимала, можно ли их будет вновь собрать!

Заставив себя подняться и оправить платье, она на дрожащих ногах поспешила в свою комнату.

Ви намеревалась провести там несколько дней, надеясь, что у Себастьяна хватит совести не попадаться ей на глаза. Она была не готова его слушать и уж тем более видеть.

Позволив Эмме помочь ей раздеться, Вирджиния забралась в постель, но сон ещё долго не шёл к ней...

На следующий день Ви не находила себе места, пытаясь заняться чем-то, что могло бы хоть немного её успокоить. Но она только в кровь исколола пальцы, пробуя заняться вышиванием,а ещё убедилась, что наглость младшей сестры не имеет границ.

Моника устроила истерику из-за того, что Вирджиния отказалась сопровождать её на прогулку. Ви же не могла думать о том, что ей снова придётся играть. Нацепить на лицо маску примерной жены и правильной герцогини, ведь изменить что-то теперь она была не в силах,а значит оставалось только смириться.

Проведя полдня в таких невесёлых думах, Вирджиния откинула в сторону пяльца и решилась навестить Эвелин, благо особняк её мужа находился всего в нескольких минутах ходьбы.

Прогулка на свежем воздухе не будет лишней, да и разговор с Эви должен помочь ей немного успокоиться. Так было всегда. А ещё Ви хотела увидеть Флору. Ей было приятно находиться в компании малышки. В глубине души Вирджиния не переставала мечтать о собственном ребёнке, но понимала тщетность подобных желаний.

Помня любимую сладость племянницы, герцогиня заглянула на кухню и попросила кухарку упаковать ей лимонные маффины.

Эвелин встретила её как всегда радушно, а маленькая Флора с огромной радостью приняла угощения,звонко чмокнув Вирджинию в щеку.

Как только малышка отвлеклась, Ви перестала улыбаться, что не укрылось от внимательного взора Эви.

Разлив в чашки чай, она как обычно поняла, что что-то случилось.

- Ви, дорогая, мы с Флорой счастливы твоему визиту, ведь теперь, когда моё положение стало слишком заметным, я вынуждена стать пленницей собственного дома. Но глядя на твоё лицо, я понимаю: не только желание нас увидеть привело тебя сюда?

- Эви,я... Я не знаю, что мне делать! Моника, она...

Не в силах сдержать охватившие её эмоции, герцогиня разрыдалась, закрыв лицо руками.

Дрожащим голосом она пересказала золовке сцену, свидетелем которой успела стать.

- Ви, твоя сестра нуждается в хорошей трёпке, если ты хочешь знать моё мнение, - выслушав её, заявила Эвелин, - я прекрасно знаю Бастиана и никогда не поверю, что он мог так поступить. Да, он не святой и конечно