Я заглянула в одно из маленьких окон и была очень рада обнаружить его, крепко спящего в своей постели. Я решила войти без стука. Я не хотела, чтобы у него была возможность выгнать меня, даже не пустив на порог, плюс мне отчаянно хотелось увидеть его поближе, пока он спит. Он всегда казался таким чрезмерно задумавшимся и рассеянным. Мне хотелось увидеть его, умиротворённого, в пучине сна.

К счастью, дверь не скрипнула, когда я распахнула её и тихо закрыла за собой. Я заглянула в маленькую комнату. В углу, рядом с большим сундуком, стоял стул, а маленькая масляная лампа всё ещё горела, хотя и была приглушена. Полки на стенах был заполнены книгами, и мне хотелось разглядеть его коллекцию, чтобы посмотреть, что он читает, но его спящее тело всё больше привлекало моё внимание, меня тянуло к нему, как мотылька к огню. Знаю, что это банально, но я чувствовала именно это.

Он лежал на боку на маленькой кушетке, свернувшись калачиком. Он был без рубашки, и его обычно заколотые волосы лежали в беспорядке на подушке — чёрные волосы резко контрастировали с белизной постельного белья. Лицо было расслаблено, рот приоткрыт. Было чудесно смотреть на него без его тёмных глаз, пронзающих меня и оценивающих всё, что я делаю. Во время сна он выглядел моложе, сильно отличаясь от дневной версии себя — человека, который всегда нёс тяжесть мира на своих плечах.

Я заметила, что он тоже не вышел невредимым из схватки с Питером. Под глазом и вдоль скулы у него был небольшой синяк. Костяшки его пальцев были разбиты. Старая, засохшая кровь всё ещё оставалась там, но порезы уже затянулись. Я слишком задумалась и протянула руку, чтобы провести пальцами по его щеке.

В тот момент, когда моя рука коснулась его кожи, его глаза распахнулись, и он превратился в размытое движение. Прежде чем я успела что-либо сказать, Эбен развернул меня, прижав мою спину к своей груди, его одна рука схватила оба моих запястья тисками, крепко прижимая нож к моей шее.

Это произошло так быстро, что я не успела осмыслить происходящее. Я слышала его прерывистое дыхание, и моё тело непроизвольно задрожало. О чём я думала? Я знала, насколько он смертоносен, и просто подкралась к нему без предупреждения, пока он спал.

— Эбен, — мой голос был тихим и дрожащим, но это было лучшее, что я могла произнести в момент мгновенной паники. Я почувствовала, как его тело расслабилось, когда он понял, кто перед ним.

— Ёбаный Иисус, Гвен! Какого чёрта ты делаешь в моей комнате? Я мог тебя убить!

Он убрал нож, и я почувствовала жгучую боль там, где лезвие оставило небольшую ссадину на нежной коже моей шеи. Он отпустил мои запястья и развернул меня, с силой схватив за плечи и глядя на меня своими тёмными, задумчивыми глазами, нахмурив брови. Я не могла говорить в тот момент.

— Что ты здесь делаешь, Гвен? — он спросил ещё раз, на этот раз более строго, и потряс меня за плечи.

— Мне нужно было увидеть тебя после вчерашнего. Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке… Убедиться, что с нами всё в порядке, — пробормотала я. Эбен глубоко вздохнул и опустил голову.

— Ну, чёрт, ты могла бы выбрать лучшее время, чтобы прийти ко мне, — в его голосе звучало разочарование, но я также уловила намёк на удовлетворение.

— Я хотела встретиться с тобой наедине, но не была уверена, что ты вообще согласишься увидеться со мной снова. Я решила, что это единственный способ заставить тебя поговорить со мной, — тихо призналась я, чувствуя теперь безрассудство в своём решении.

— Почему ты думаешь, что я не захочу тебя снова увидеть?

— Я просто… кажется, я доставляю массу проблем с тех пор, как прибыла. С Лилл, с тобой, с Питером. Думаю, я бы не стала винить тебя, если бы ты не захотел больше иметь со мной дело.

Эбен протянул руку к тому месту, где он прижимал нож к моему горлу, и провёл большим пальцем по небольшому порезу на моей коже. Я почувствовала лёгкую боль вместе с приливом удовольствия от того, как его тёплая рука прикасалась ко мне. Когда он отдёрнул руку, я заметила пятно крови на его большом пальце. Он поднёс его ко рту и всосал кровь, мою кровь, со своего большого пальца, и это было странно эротично. У меня перехватило дыхание. Он пристально смотрел на меня, и это нервировало.

Тогда Эбен ухмыльнулся мне:

— Гвен, простого разногласия с Пэном недостаточно, чтобы удержать меня от того, чего я хочу, — его голос был твёрдым и манящим. В животе запорхали бабочки. Дьявол, бабочки были повсюду.

— Знаешь, ты был прав… в том, чтобы рассказать Питеру о нашем поцелуе. Я должна была сказать ему, но я не хотела, чтобы он слишком остро реагировал… не то, чтобы он должен был слишком остро реагировать, поскольку он не хочет иметь со мной ничего общего…

— Гвен, всё в порядке, — он оборвал меня на полуслове.

— Слишком много говорю, не так ли? Прости, я просто… иногда ты заставляешь меня нервничать, — призналась я, глядя на свои ёрзающие руки.

При моём признании он вскинул брови. Затем он приблизился ко мне, вторгаясь в моё личное пространство, продолжая смотреть на меня своими бездонными глазами.

— Это заставляет тебя нервничать? — спросил он, поднимая руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, а затем медленно провёл пальцами по моей челюсти.

Я не могу ему ответить, могу только кивнуть. Я несколько раз моргнула, покачала головой, на мгновение придя в себя, и отстранилась. Я не могу вести с ним никакой рациональной дискуссии, пока он гипнотизирует меня и дразнит моё забытое либидо. Я положила руку ему на грудь и оттолкнула назад. Только тогда мне показалось, что я могу вздохнуть полной грудью.

— Каковы твои настоящие намерения по отношению ко мне, Эбен?

— Намерения? Чего именно ты ожидаешь, Гвен?

— Я не знаю, Эбен! Я просто хочу знать, что происходит у тебя в голове, — воскликнула я, разочарование в моём голосе было ясно как день.