Шрифт:
Закладка:
Как сказочно прекрасен был их номер на первом этаже! Две кровати одна напротив другой, стол, два стула, лампа со стеклянным абажуром и пушистый коврик на линолеумном полу. Высокое окно забрано тонким тюлем, а если сквозит, можно задернуть плотные зеленые шторы. В номере есть свой кипятильник и даже маленький холодильник. Просто чудо! Им бы такое гнездышко... Но Юля и Сережа своего угла не имели, жили то у одних родителей, то у других - в проходных комнатах. От этого очень скоро в их отношениях образовалась трещина, которая ширилась с каждым днем. А может, не от этого, а потому что были они полной противоположностью друг другу. Впрочем, опять же сравнивать было не с чем. И у Юли, и у Сергея это был первый брак. Егорушка рос болезненным ребенком, спал плохо, накормить его стоило большого труда, так что забот с ним хватало. Какая уж тут любовь и романтика! Бабушки, конечно, помогали, но вреда от них было больше, чем пользы, особенно от свекрови, которая норовила управлять жизнью своего сына, а теперь и невестки с внуком. Так считала Юля. Молча. Она как-то попыталась это обсудить с мужем, но тот только отмахнулся. "Мама лучше знает, как надо, поняла? Перебесишься!" - и действительно, она "перебесилась" и перестала заводить с Серегой философские беседы.
Закончился законный декретный отпуск, Юля вышла на работу на тот же завод радиотехники, где трудился Сергей, но в другой цех. Когда им предложили путевку в пансионат, она очень обрадовалась. Егорушке нужен свежий воздух, и к тому же они получат отдельную комнату на целых две недели! Так семья Блехманов оказалась в заводском пансионате "Цирулиши". В это время года здесь отдыхали в основном такие же молодые специалисты. Те, кто рангом повыше, получали путевки летом.
Несколько номеров на первом этаже было отведено для представителей других организаций. Как ей тут же сообщили знакомые девчонки со второго этажа, в пятнадцатом жила пара бухгалтеров из Минска, в шестнадцатый пока никого не заселили, а в семнадцатый заехал интересный молодой человек, однако никаких подробностей о нем раздобыть не удалось.
И вот благодаря неугомонному Егорке Юля познакомилась с тем самым таинственным постояльцем. Он и вправду оказался симпатичным молодым человеком, не зря девчонки заинтересовались. Юля поблагодарила за помощь, он представился - Валентин. Сказал, что мальчик у нее просто замечательный, а про собачку и говорить нечего, как настоящая. Щетка была отдана уборщице, и Юля отвела сына за стол у окна, где их невозмутимо дожидался Сергей. Малыш на удивление хорошо покушал, так что обед прошел спокойно.
А за ужином Юля обратила внимание, что их новый знакомый пересел за соседний с ними стол и приветливо машет им рукой. Ну и она помахала, конечно.
В десять часов Серега, как обычно, уснул за газетой, Егорку тоже сморило. Юле спать совсем не хотелось. Она вышла в полутемный общий салон, там светился телевизор, показывали хоккейный матч. На длинном диване сидел одинокий болельщик, кажется, это опять был Валентин, почему весь день она на него натыкается? Развернулась, чтобы вернуться в комнату, но он заметил ее и галантно предложил переключить программу на что-нибудь другое. Они разговорились о фильмах, потом перешли на литературу и проболтали так примерно с час. Телевизор был забыт. Нехотя попрощавшись, пошла к себе, но еще долго не могла заснуть, вспоминая горбоносый профиль и ясные глаза остроумного собеседника. Давно она так приятно не проводила время!
Вале тоже не спалось. Его одолевали сомнения. Первый экзамен на знание местной массовой культуры он выдержал неплохо. Но что будет потом? И почему его так тянет к этой скромной, неяркой девушке? Она так нежна с сынишкой, а он, Валентин, не знал материнской ласки. Может, дело в этом? Или потому, что Юля совсем не похожа на бойких, уверенных в себе и практичных девушек его окружения? "Не такая, как наши", - подумал он, засыпая.
Их влекло друг к другу, и они оба не желали этому сопротивляться. Утро второго дня своей краткой командировки Валентин затратил на измерения плотности нарастающих экстремальных потоков. Потом сходил на обед, во время которого неприлично глазел на Юлю. По крайней мере, ей так показалось: как только она хотела посмотреть на Валентина, тут же встречала ответный взгляд. А в конце трапезы он нахально подошел к их столу якобы за солонкой и, наклонившись, тихо проговорил Юле прямо в ухо: "Приглашаю на прогулку, жду через час в салоне". Взял соль и ушел. Серега благодушно заметил: "Странный какой-то парень. У них на столе полная солонка стоит". Юля чуть не подавилась печеньем, но обошлось.
Через час она была готова. Уложила Егорку спать, поручила Сереге караулить ребенка, а сама пошла подышать свежим воздухом. Накинула шубейку на кошачьем меху и шасть из комнаты! Сама себе удивляясь, вышла в общий салон. Там уже ждал Валентин, одетый в красивую теплую куртку с капюшоном - заграничную, наверное. "Пошли", - сказал он, и они вырвались из сумрачного здания на волю, в заснеженный лес, который звенел от мороза, осыпался невесомым снежком и красиво искрился под прямыми лучами зимнего бледного солнца.
Они разговаривали легко, свободно, как будто знали друг друга давным-давно. Обо всем, что придет в голову, перескакивая с одной темы на другую. Шутки Валентина были чудо как остроумны - или ей так казалось; Юля заливисто хохотала, а он любовался прелестным оживленным личиком. Юле никак нельзя было дать больше восемнадцати. Он так прямо и спросил. Она фыркнула и сообщила, что уже очень старая, ей целых двадцать пять лет, а в жизни ничего такого не добилась и уже, наверное, не успеет!
- Старая, говоришь? - улыбнулся Валя. - Я на девять лет тебя старше. Вот послушай, это почти про меня.
В жизнь мою
