– Иди открой, – приказала ей леди Лоури. – Глэдис ходит по магазинам. Не знаю, остался ли в этом доме кто-нибудь, кто не был бы глух или ленив.

Хоуп отодвинула ткань в сторону и, прихрамывая, вышла в коридор. Хотя путь был коротким, звонивший успел пять раз постучать колотушкой. Прежде чем открыть дверь, она уже догадывалась, кто это был.

– Доброе утро, лорд Лоури.

Она отступила в сторону, и отец пронесся мимо нее, как ураган. Темные круги под глазами, запах алкоголя и расстегнутая пуговица на рубашке – этого было достаточно, чтобы понять, где он провел ночь.

– Где моя супруга? – прошептал он.

– В белой комнате.

– Не говори ей, что я вернулся.

– Она не могла не услышать, как вы зашли в дом, – язвительно ответила Хоуп. В этот момент леди Лоури, словно обладая шестым чувством, крикнула, чтобы ее дочь поторопилась и вернулась к ней в комнату. – Что вы хотите, чтобы я ей сказала?

– Что угодно. – Отец направился к лестнице, даже не взглянув на нее. – Хоть раз будь умной девочкой.

Хоуп зажала нос пальцами и вздохнула. Она уже давно перестала общаться с отцом и ожидать от него чего-либо, тем более извинений. Тем не менее после второго окрика Беатрис ей захотелось последовать за ним и запереться в любой комнате особняка, пока над ее головой не стихнет буря.

Очередной стук в дверь пресек все попытки убежать или подчиниться приказам матери. Она снова подошла к парадной двери и открыла ее, на этот раз более осторожно.

– Достопочтенная мисс Хоуп Мод?

– Да, это я.

Посыльный протянул ей продолговатый пакет размером с книгу. Хоуп взяла его в руки с удивлением и даже со страхом.

«Неужели это от лорда Свитина?»

Интуиция, однако, подсказывала ей, что это не от него. Когда посыльный мальчик намеренно покашлял, девушка вернулась к действительности.

Она поблагодарила его и стала искать монеты. Наконец нашла три пенни; протянув их ему, она поняла по выражению лица посыльного, что этого мало, но большего дать не могла.

Она не заметила, как ноги сами привели ее обратно в гостиную, пока Беатрис не прервала ее мысли.

– Что это ты там так крепко сжимаешь?

Хоуп прижала пакет к груди и медленно покачала головой.

– Ничего.

– Не глупи, дитя, покажи мне.

Не обращая на нее внимания, Хоуп вернулась к дивану, на котором шила, и вскрыла конверт с запиской. Простым почерком, без пятен и размазанных чернил там было написано:

Прошу прощения за то, что прошлой ночью оставил Вашу перчатку у себя. Мне нужно было узнать размер Вашего пальца, чтобы выбрать кольцо и сделать предложение, достойное Вашей семьи. Надеюсь, это послужит компенсацией.

Я навещу Вас завтра.

Кайден Даггер

Не было ни любовных прощаний, ни приветствий, ни любезностей. Ей стоило бы оскорбиться, но вместо, она молча улыбнулась. Мистер Даггер не стал бы приукрашивать заключенную ими сделку ложью, как наверняка поступили бы другие высокородные джентльмены.

Ее радость слегка угасла, когда она поняла, что жест, который показался ей весьма романтическим, вовсе таковым не был. Кайден оставил ее перчатку у себя не потому, что хотел заполучить частичку ее, а лишь потому, что это был самый практичный способ узнать размер ее пальцев.

«Фантастика. Алиса была права: мне не очень-то стоит рассчитывать на брак, полный любви…»

– Не хочешь объяснить, что это такое?

Хоуп подняла глаза на мать и молча согласилась. В коробке, завернутой в шелковую бумагу, лежала пара зеленых перчаток, обтянутых изнутри мягким черным бархатом.

– Перчатки? Какой непристойный подарок! – фыркнула Беатрис. Такое дарят только любовницам! Какой стыд… Скажи, они от какого-то невоспитанного поклонника или от того спекулянта-продажника, о котором ты мне рассказывала?

– Не все ли вам равно, от кого они?

– Конечно нет. Уж лучше быть любовницей графа, чем женой… – женщина замолчала и тут же самодовольно подняла нос. – Я уже говорила тебе, что ты не должна приближаться к этому сорту людей, дорогая дочка, иначе сама окажешься вымазанной в саже.

– Я и так уже в ней, матушка, причем не выходя из собственного дома.

Леди Лоури в изумлении уставилась на нее. Она не узнавала свою дочь. С тех пор как она подружилась с этими двумя девицами, Хоуп только и делала, что бунтовала. Виконтесса уже подумала о том, как умерить ее пыл, когда в дверь снова постучали.

– Да что сегодня за день такой, ради всего святого? – проворчала Беатрис. Когда Хоуп собралась встать, она остановила ее жестом. – Я сама пойду. С той скоростью, что ты двигаешься, мы никогда не закончим.

Девушка проследила за взглядом матери и, только когда та скрылась за дверью, вновь взглянула на записку. Почерк Кайдена не имел ничего общего с тем извилистым, запутанным письмом, которым по настоянию Беатрис пользовались она и ее брат. Она представила себе, как он, согнувшись в своем кабинете, работает в окружении бумаг и, не задумываясь, берет случайный лист бумаги, чтобы нацарапать эти пару строк.

Наверняка он даже не сам выбрал перчатки. Хотя, если бы он обратился за помощью к кузине, Эвелин сразу же рассказала бы ей. Они ведь были подругами, а подруги рассказывают друг другу такие вещи, не так ли?

Цвет перчаток был зеленым, как у тех кустов в лабиринте. «Может, это скрытое послание? Может, он хочет мне этим что-то сказать?»

Девушка тут же отмахнулась от этой мысли. «Это невозможно. Это просто модный оттенок».

Она погладила ткань и приблизила ее к лицу, чтобы вдохнуть ее аромат. Она не понимала, откуда у нее такая уверенность, но она знала, что перчатки пахнут им. Мыло и сандаловое дерево. Чистая правда, ничего искусственного или цветочного, чтобы приукрасить аромат.

Ей вновь захотелось рисовать. На этот раз их руки. Руки Кайдена и ее собственные, соединенные вместе. «Я должна увидеть его снова, если хочу, чтобы они получились правильными», – подумала она.

По позвоночнику пробежала дрожь, когда она осознала, что скоро сможет делать это, когда захочет. Она будет связана с ним навек. И в то же время свободна.

– Дочка, а вот сейчас доставили кое-что гораздо более интересное!

«В первую очередь от матери».

Леди Лоури вошла в комнату с огромным букетом цветов. Хоуп ахнула при виде нового подарка, пока не присмотрелась к букету повнимательнее. Тот же выбор растений и тот же цвет, глубокий красный. И, насколько она могла разглядеть, приблизившись, однострочное послание на записке к цветам.

– Твой поклонник все не может насытиться, не так ли? – соблазнительно прошептала ее мать, передавая ей цветы. – Не будь глупой и ответь на его внимание в этот раз. Думаю, ты уже знаешь, кто посылает эти цветы, как и то, что его предложение имеет срок годности. Ответь ему «да». Назначь с ним встречу, когда он захочет.

Запах был пьянящим. Слишком сильным. Хоуп сморщила нос и зашагала по комнате