Он взял меня за руку и надел малиново-красные розы на мое запястье, поворачивая мою руку, чтобы ловкими пальцами закрепить ленту. — Я сам этого не понимал, но, оказывается, все, что волнует тебя, волнует и меня. Я имею в виду, я знал, что ты будешь хорошо выглядеть, потому что ты всегда так делаешь, но, черт возьми, детка. — Его глаза оценивающе посмотрели на меня, и мое сердце замерло. Совершенно не вовремя он пробормотал лестное: — Ты сногсшибательна.

Фу. Его было слишком много. Я не могла справиться.

Мягким голосом я спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Не имеет значения. Я здесь.

— У тебя была работа.

— Я прогулял.

Мой взгляд сузился на нем.

— Почему?

— Господи, Нас. — Слова вышли чистым раздражением. — Думаю, мои приоритеты изменились.

В ушах засвистел белый шум.

Что он только что сказал?

Я изо всех сил пыталась дышать ровно, когда думала о его раздраженном заявлении. Слова и их намерения были ясны.

Впервые в жизни я была на первом месте.

Вик выбрал меня.

Моя грудь сжалась от меланхолического счастья. Я была для кого-то в приоритете. Черт, я могла расплакаться. И судя по тому, как у меня защипало в носу, я собиралась это сделать.

Никто никогда не ставил меня на первое место. Никто.

Это согрело мое сердце и вселило надежду. Это заставило меня на долю секунды подумать, что, может быть — только может быть — мы могли бы придумать способ заставить это работать. Потому что жизнь без Вика была жизнью, которой не хватало, и я отказывалась существовать в мире, в котором его не хватало.

Любовь, которую я никогда не могла себе представить, начала змеиться и обвиваться вокруг моего сердца, защищая его. Я была наполнена этим. Настолько полной, что грозила переполниться.

Мягкая улыбка грозила сорваться с моих губ.

— Сейчас, — произнес он, раздраженный до предела. Положив руки по бокам моего стула, он потянул его вперед, пока мои колени не оказались между его, и наши лица замерли рядом. Он посмотрел мне глубоко в глаза и сказал: — Давай не будем беспокоиться о деталях, хорошо? Я в костюме. Ты выглядишь как королевская особа. Жалко тратить вечер, просиживая за этим столом. — Его теплый взгляд скользнул по моему лицу, и он потянулся, чтобы поиграть с прядью моих волос. Через мгновение он мягко приказал: — Потанцуй со мной.

То, как он смотрел на меня тогда, было ни с чем несравнимо. Как будто я была чем-то драгоценным, редким украшением, которым нужно дорожить.

— Ты не танцуешь, — напомнила я ему, поправляя перекошенную бабочку-галстук.

Он закатил глаза.

— Да, ну оказывается, я бы сделал все, что угодно, чтобы сделать тебя счастливой, так что… — Он взял мою руку и переплел пальцы, поднимая и увлекая меня за собой, когда пошел к танцполу. — Давай потанцуем.

На танцполе нас окружали старшеклассники, гремела музыка, но я ничего этого не видела и не слышала, потому что, когда Вик обнял меня, я обнаружила, что все остальное не имеет значения. Так было всегда.

Он и я.

Рывок моей руки заставил меня наткнуться на него, и, взяв мой подбородок между пальцами, он притянул меня к своим губам для нежного, любящего поцелуя. Наши губы продолжали соприкасаться, и он обнял меня, прижимая к себе. Но когда отстранился, чтобы посмотреть на меня, он нахмурился, глядя мне в лицо.

— Что это? — осторожно спросила я.

Он медленно покачал головой, словно пытаясь прийти в себя, и начал гладить меня по волосам. Чувствуя себя совершенно желанной, я легонько положила руку ему на грудь, голову на плечо и закрыла глаза, наслаждаясь этим прекрасным моментом.

Я не думала, что что-то может превзойти это.

Так было до тех пор, пока Вик не прижался губами к моему лбу и не заговорил, касаясь моей кожи.

— Я никогда не буду принимать тебя как должное.

Он закончил нежным прижатием меня к себе, и я улыбнулась в его грудь, чувствуя себя легче, чем когда-либо в своей жизни.

Произнесенные шепотом слова были клятвой. Обещанием. И я поклялась вернуть его в десятикратном размере.

 

Глава 10

 

Настасья, настоящее

 

Сон был очень важен для меня. Если я не высыпалась, со мной невозможно было находиться рядом. И когда я просыпалась с интервалом в два часа всю ночь, женщина, сидящая на краю моей кровати и безмятежно улыбающаяся моему дремлющему телу, была предметом ночных кошмаров.

Мое сердце не переставало биться с тех пор, как она впервые появилась два дня назад.

И теперь, когда я вальсировала в маленькое кафе, которое часто посещала, в черных штанах для йоги, свитере большого размера и повседневных кроссовках, с небрежно собранными в хвост волосами и лицом в огромных солнечных очках, я надеялась, что никто не заметит, в каком беспорядке я была.

Уставшая. Беспокойная. Раздраженная.

Три грани моей стервозности в одном флаконе.

Поэтому, когда я увидела, что он сидит за столом в одиночестве, я остановилась на полушаге, и мое раздражение возросло.

Серьезно?

Боже, почему?

Как он посмел так хорошо выглядеть, когда сегодня утром я с трудом нашла подходящую обувь.

Он поднес чашку эспрессо к губам, читая газету, которую держал в руках. Я не знала, почему это меня задело. Может быть потому, что он выглядел таким беззаботно расслабленным, а мой раздробленный разум раскалывался на кусочки головоломки, ни один из которых не вписывался обратно в исходное пространство.

Мое тело напряглось, ноги начали двигаться, и они не останавливались, пока я не встала перед ним с холодным выражением лица, которое могло заморозить все вокруг. Прежде чем он даже взглянул на меня, я тихо прошипела:

— Это мое место.

Вик просто посмотрел на меня, нахмурив брови.

— Нет, это не так.

Что, простите?

— Да, это так. Это мое место. Мое кафе. Иди и найди свое.

И его ухмылка заставила мое сердце бешено забиться от гнева.

— Во-первых, я привел тебя сюда, так что, если мы перейдем к технической части, ты бы даже не узнала об этом месте, если бы не я.

Моя шея покраснела.

О, верно. Я забыла об этом.

Чувствуя себя глупо, я коротко выдохнула, вскинула руки и сказала:

— Хорошо. Я уйду.

Когда я повернулась, чтобы уйти, рука Вика вытянулась и нежно, но твердо обхватила мое запястье. Я обернулась и обнаружила, что