– Видео или аудио?

– Видео.

– Надо просто сделать на них новую запись.

– И восстановить предыдущую будет невозможно?

– Только в лаборатории, – объяснил он ласковым голосом, каким говорят с ребенком, страдающим психическим расстройством, сразу после того, как он спалил бабушкин дом вместе с бабушкой.

– Это меня и беспокоит.

– Тогда пройдись по ним электромагнитом.

– А где его раздобыть?

– Они вас засняли?

– Кого?

– Тебя и Софи.

Я иногда забываю одну малосущественную деталь: коэффициент интеллекта у Кейдара где-то в районе пятисот баллов.

– Я достану тебе электромагнит, – сказал он, поняв, что не дождется ответа. – Вечером будет у тебя.

Я молчал. После проникновения в квартиру Альтера меня почему-то била нервная дрожь. Я высадил Кейдара возле его дома и поехал в спортзал. Дежурный тренер дружески кивнул мне и продолжил разработку плечевой мускулатуры. Я устроил себе тройную тренировку. Полчаса бег, полчаса гантели, полчаса правой-левой по боксерской груше. Синяки, которые оставили на мне два Сергея, почти прошли, и я снова чувствовал, что способен в шести раундах победить Мухаммеда Али, при условии, конечно, что он не излечится от болезни Паркинсона.

Тем временем тренер успел сходить в душевую и вернуться, встал перед зеркалом и принялся сосредоточенно себя разглядывать. Я скосил на него глаза. Живот у него был поделен на маленькие симметричные кубики, а тело выглядело абсолютно гладким – похоже, он регулярно делал лазерную эпиляцию. На меня накатили детские воспоминания. Мне 12, класс идет на пляж Шератон, и я плетусь со всеми вместе. Все болтают, смеются, и только я молчу, в ужасе от той минуты, когда придется снять футболку и явить миру свои сиськи самого толстого в классе мальчишки.

Направляясь в раздевалку, я все еще ощущал себя тем самым мальчишкой и тихо порадовался, обнаружив, что там никого нет. Встал на электронные весы, с опаской опустил взгляд, и тут надо мной запели ангелы, посыпался дождь из розовых цветочков и запорхали обнаженные девственницы-блондинки. 93 килограмма и 700 граммов.

Я принял душ, напомнив себе, что с потом, который только что смыл с тела, потерял еще граммов пятьдесят – железная логика. Но тут из района живота до меня донесся другой голос – голос альтернативного мозга всех толстяков. Он настаивал, что, раз уж я похудел, то имею право слегка перекусить. Скажем, полукилограммовым антрекотом с двойной порцией картошки фри. Из спортзала я уходил таким голодным, что набрался наглости и сказал тренеру:

– Хорошо, что ты немного сбросил мышечную массу. А то был какой-то раздутый.

Он в ответ буркнул: «Спасибо». Мы оба знали, что остаток дня он проведет на снарядах, пытаясь вернуть утраченную мускулатуру.

Домой я добрался под вечер, когда небо уже начало затягивать серой пеленой. Слава богу, у изгороди никто меня не поджидал, зато под дверью я нашел голубой целлофановый пакет. В нем лежала какая-то железяка с проводочками. Записка, нацарапанная корявым почерком Кейдара, гласила:

«Что значит – что это такое? Это электромагнит. Надо на минуту приставить его к кассете. Все остальное он сделает сам».

В квартире я собрал все кассеты и положил их на стол. Потом сел в кресло и погрузился в раздумья. Не знаю, о чем я думал. Хотя, нет, конечно, знаю. Через какое-то время я встал, вставил кассету в видеомагнитофон и подключил к телевизору.

Я увидел нас. Себя и мертвую девушку. Это не порнофильм, свет в спальне был не профессиональным, но его было достаточно, чтобы не упустить ни одной детали. …На третьей кассете я не выдержал. Все отошло на задний план – и то, что она умерла, и то, что полстраны ищет эти кассеты, и даже то, насколько жалким и одиноким я выгляжу со стороны.

Минут пять я просидел не двигаясь. Видео продолжало крутиться. Наконец я встал, вытащил кассету и выключил магнитофон. Пошел в душ, вернулся в гостиную в баскетбольных серых трусах и белой футболке, сел за письменный стол и одну за другой размагнитил все кассеты. Взял одну на пробу и включил. На экране – только черный дождь, как после взрыва нефтяной скважины. Кейдар, как всегда, оказался прав. Я позвонил в службу доставки «Кенгуру» и вызвал курьера. В ожидании его я успел съесть четыре ломтика хлеба из цельной муки с постной пастромой и выпить целую бутылку диетического грейпфрутового сока. Курьер в оранжевом комбинезоне и с мотоциклетным шлемом в руке напоминал школьника. Я вручил ему пакет с размагниченными кассетами и адресом управления полиции, попросив передать пакет лично Кравицу.

И никакой записки.

23

В одиннадцать вечера я снова вышел на улицу, не преследуя особой цели, но, по крайней мере, оставив дома свою бессонницу: пусть теперь воет и бьется о стены. Я поехал в Тель-Авивский порт. Еще несколько лет назад здесь стояли только рыбацкие лотки да несколько павильонов, в которых торговали плиткой и сантехникой, но потом двух ребят родом из Салоник, которые управляли всем этим хозяйством и вели расчеты, складывая цифры на бумажке в столбик, выдавили, а на их место привели умную блондинку-архитектора. За полгода она превратила порт в одно из самых модных мест в городе. Серый бетонный пирс, покрытый ракушками, закрыли настилом из темного дерева, на котором, как грибы после дождя, выросли уютные бары и ресторанчики, где официанты зарабатывали больше многих своих посетителей. В «Бич-баре» я сел поближе к морю и попросил официантку с косичками в стиле Пеппи Длинныйчулок принести мне рюмку холодной водки. Она убежала выполнять заказ, а у меня зазвонил телефон.

– Я видела ее, – сказала Эла. – Я стояла на другой стороне улицы, а она прошла мимо меня.

Я молчал.

– Ты где? – спросила она.

Я объяснил.

– Еду, – сказала она и повесила трубку.

«Столичная» прибыла относительно быстро, и я сделал первый осторожный глоток. Водка – это единственное послабление, которое я даю своей диете. В ней больше сахара, чем в предвыборных агитационных роликах, но ее намерения значительно честнее. Снова зазвонил мобильный. Кравиц. Чуть поколебавшись, я все-таки ответил. Он не собирался тратить время на предварительные ласки.

– Ты послал мне кассеты! – рявкнул он хриплым то ли от гнева, то ли от усталости голосом.

– И?

– Мы подадим на тебя в суд!

– За то, что я послал тебе груду пустых кассет?

– Мы оба знаем, что на них было записано!

– У тебя был ордер?

– Какой еще ордер?

– Чтобы вломиться ко мне в квартиру и украсть кассеты с отпуском в Греции.

– У тебя нет доказательств.

Вот теперь он меня разозлил.

– Знаешь, в чем