лампы в комнатах светили всё ярче. Небо затянулось низкими дождевыми тучами, осень из молодой девушки в золотом платье превращалась в старуху в застиранных дождями обносках. Близилась Зима, хотя внутри Башни этого как-то не замечалось. Каждое утро Ксюша вскакивала с постели с коротким испугом, что прошёл ещё один день и скоро они расстанутся с Беллой. Из постели Ксюша сразу бежала в соседнюю спальню и осторожно, чтобы не разбудить подругу, забиралась к ней под одеяло. Белла спала почти до полудня, закрыв глаза тряпичной маской. Ксюша с нетерпеньем ждала, когда Белла потянется, зевнёт в своё удовольствие, стянет маску и улыбнётся Ксюше, а потом они вместе пойдут завтракать. То есть обедать.

Но пока Ксюша ждала, она сама засыпала в нагретой постели, и уже Белле приходилось её будить. Они желали друг другу доброго утра, Белла спрашивала, как Ксюше спалось, и слушала её рассказы о снах, если те казались ей интересными, иногда Белла бралась их толковать. О своих снах подруга никогда не рассказывала. Милая, домашняя, немного растрёпанная и ещё не накрашенная по утрам Белла нравилась Ксюше больше всего!

Скоро они начинали обсуждать планы на день и строгий тон Беллы возвращался. Заканчивалось всё тем, что она почти в приказном порядке велела себе и Ксении вставать, идти наводить красоту, одеваться и завтракать (обедать). Поблажек к внешнему виду никогда не давалось!

– Даже если женщина окажется на необитаемом острове, ей придётся следить за собой, иначе, когда на остров приплывут спасатели, есть риск спутать её с местными обезьянами, – полусерьёзно говорила Белла, а потом гораздо строже добавляла: «Красота для женщины – это её достоинство. Не следишь за красотой – позволяешь другим вытирать о себя ноги».

С Кощеем они почти перестали встречаться. Он вставал рано, вовремя завтракал, вовремя обедал и ужинал, в остальное время запирался с Гавраном на верхних этажах, где «работал над исследованиями» – так говорила Белла. Только во время ужинов Ксюша видела своего воспитателя. Они почти не разговаривали, да и то Белла рассказывала в основном об успехах Ксюши, которая не только научилась плавать, но и следила теперь за своим внешним видом, вещами, приучилась к порядку и даже вызубрила наизусть пару любимых стихотворений Беллы. Стихи Ксюша с выражением прочла Кощею прямо в столовой. Её заставили выйти перед столом, от волнения она всего единственный раз ошиблась. Кощей выслушал очень внимательно, поморщился на перепутанном слове, но по завершению стиха с одобрением кивнул и вернулся к еде.

Уроки на время приезда Беллы сами собой прекратились. Лишь однажды Кощей напомнил, что занятия возобновятся, когда Белла уедет. В одной этой фразе для Ксюши сошлись две самые плохие новости. Теперь уроки казались ей древними и далёкими, как времена из другой жизни, когда Ксюша бегала в грязном халате, не расчёсанная и с наволочкой на плечах. Вторая неприятная новость: Белла уедет, и этого никак не изменить.

Чтобы Ксюша не мучилась в ожидании, Белла назвала день отъезда и обвела его на календаре в спальне Ксюши. Пластмассовое окошечко календаря Белла переставила на «сегодня». Ксюша каждое утро передвигала это «сегодняшнее» окошечко и отмечала, что до отъезда подруги остаётся всё меньше квадратиков, пока они не исчезли совсем.

На последний день вместе планов Белла и Ксюша составили громадье! Во-первых, надо непременно закончить украшать спальню Ксюши. Белла оказалась великой мастерицей по части вырезания цветков и снежинок из фантиков и серебристых упаковок, ловко склеивала грибочки из пустых пластиковых бутылочек и составляла коллажи из картинок старых журналов. Каждая стена в комнате Ксюши начала пестреть радостными иллюстрациями африканских зверей, фотографиями модниц, спортивных машин и политиков со снежинками на лысинах. Из угла в угол протянулись цепочки из разноцветной бумаги, искусственные цветы торчали в каждой из пятнадцати нарочно притащенных в спальню ваз, в шкафах развешаны по порядку чистые платья.

С такой комнатой в нежилые и серые – Ксюше теперь ходить не хотелось!

Перед обедом они с Беллой от души наплавались и наплескались в бассейне. Ксюша так хорошо выучилась плавать, что в последний день Белла устроила для неё шутливые состязания наперегонки. Ксюша дважды победила, Белла отстала на полруки и даже под страхом щекотки не созналась, что поддалась.

К ужину они бросили вызов кухонному комбайну и выпечке Прощального торта. Рецепт был вычитан в одном старом кулинарном журнале. Вообще, торт назывался совсем не «Прощальный», а «Ананасовый рай», но фотография в журнале обеим понравилась. Единственный минус – Белла совершенно не умела готовить что-то сложней бутербродов. Ксюша и того не умела, так что в кулинарии они были почти наравне. Две подружки взялись за поиски продуктов на складе и за борьбу с духовкой в комбайне. Нашёлся и миксер для текста, и консервированные ананасовые дольки, и шприц для крема, только прямых рук не нашлось. Трудно сказать, кто выпачкался в муке больше, но чем сильнее Белла и Ксюша старались, тем кривее у них получалось. Торт вышел совершенно непохожим на фотографию, даже близко не «Ананасовый рай», а какой-то «Горелый Везувий» – как окрестила его Белла; зато «пропёкся хорошо». Единым голосованием шеф-поварих торт решили Кощею не показывать.

Незадолго до ужина провели ревизию всего Ксюшиного гардероба: от осенних ветровок, до нижнего белья. Белла подробно объяснила, как ухаживать за одеждой, когда и какие вещи носить, а что остаётся «на вырост». Был наведён порядок и среди «личных дамских вещей». Белла привезла Ксюше шесть ярких упаковок прокладок, но пояснила, что ей этого хватит не очень надолго, потому принесённые Кощеем блёклые упаковки не выбросила, пусть выразилась о них: «Такой ватой только матрасы набивать».

Под завершение дня запланировали событие, которого Ксюша и ждала, и боялась: ей будут прокалывать мочки ушей для серёжек.

Белла носила прекрасные серьги-подвески, при этом за две недели ни разу не повторилась с выбором украшений! Всякий раз Ксюша жадно разглядывала хрусталики и рубины в ажурных оправах, золотые цепочки и широкие кольца в ушах у подруги. Сначала Белла наотрез отказалась прокалывать Ксюше уши, потому что не любила кровь, да и откровенно побаивалась сделать ей больно. Но Ксюша стонала и упрашивала каждый день, грозилась, что без Беллы сама проткнёт себе уши гвоздём, и в конце концов уломала подругу.

Белла посадила Ксюшу перед зеркалом и отдала ей в руки золотые серёжки с рубинами, которые пообещала подарить по завершению процедуры. После того, как уши проколют, придётся больше месяца носить простые серёжки-гвоздики, чтобы дырки