– Займем нашу комнату? – Дарий остановился перед дверью.

Она посмотрела на него и вздрогнула – вот он, девятнадцатилетний, в их доме, будто и не было последних десяти лет. Он застыл во времени, как и весь приход. Вот только ее юность осталась в прошлом, руки огрубели от рукояти меча, на теле появились новые шрамы, а Свят и вовсе превратился в отмеченного Богом воина. Время проходило мимо Дария, но их оно не пощадило.

– Воняет сыростью. – Она заглянула в комнату и не смогла сдержать улыбки. – Все так же, как я помню.

– Просто удивительно… – Дарий провел пальцем по полке и оставил след в пыли. – Здесь ничего не изменилось.

– Зато изменились мы. – Варна села на кровать и пощупала бок.

– Тебе правда лучше? – Дарий опустился перед ней на корточки.

– Правда. Лежа под распятием, я думала, что мы вот-вот умрем, – призналась она.

– Я чувствовал. Даже молился, кстати.

– Очень мило с твоей стороны. – Она не сдержалась и потрепала его по волосам. – Вдруг молитва поможет, нужно попытаться поверить в это.

– Иногда божественная помощь запаздывает, – проворчал он. – У меня есть еще одна скверная новость.

– Давай выкладывай, – с готовностью потребовала Варна.

– Время пришло. – Дарий похлопал себя по груди. – Я снова высыхаю.

– Нам придется найти кого-нибудь ночью.

– До ближайшей деревни мы доберемся в лучшем случае к утру, – хмуро напомнил Дарий. – Да и наш друг Светозарный хватится нас и отправится в погоню.

– Лучше ему ничего не знать, – серьезно сказала Варна. – Насколько проще бы нам жилось, если бы ты мог пить мою кровь.

Дарий поднял на нее влажно поблескивающие глаза и громко сглотнул. В его взгляде она прочла голод – первобытное, животное желание получить то, что ему причитается.

После того как Дарий воскрес, Рослава рассказала, чем отныне он будет питаться. Она научила их ритуалу, с помощью которого они смогут поддерживать жизнь в его новом холодном теле. Дарию подходила только кровь от некрещеного человека, не принявшего нового Бога, но по-настоящему утолить его голод могла только Варна. Но если он когда-нибудь попробует ее кровь, то потеряет разум, превратится в чудовище и навсегда останется им. Рослава обрекла его на вечную борьбу с самим собой.

Варна непроизвольно приложила руку к ране.

– Не беспокойся, – хрипло сказал Дарий, – от тебя пахнет болезнью, а не кровью.

Она кивнула и вымученно улыбнулась.

– Спроси Млада, есть ли в церкви кто-то, не принявший крещение.

– Хорошо. – Он поднялся на ноги. – А ты пока отдохни.

Дарий клюнул ее в лоб холодными губами и вышел. Комната сразу же опустела, без него все воспоминания потеряли четкость. Как они прожили в этой клетушке столько лет?

В полудреме ей показалось, что она слышит удары плети, которой Дарий наказывал себя, пытаясь побороть желания плоти. Напуганный грехом мальчишка, истязающий себя каждую ночь, он стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она разочаровалась в Боге, в учениях церкви – во всем, чему учили ее наставники, настолько, что едва не примкнула к ковену. Но сложилось так, что ей пришлось вернуться, ведя за собой мертвеца.

Млад нехотя рассказал им, что одна из нянечек в приюте так и не приняла нового Бога. Он силился что-то спросить, но в конце концов просто махнул рукой и произнес:

– Не хочу знать подробностей, сами понимаете, я божий человек, такие дела, – он замялся, – меня запачкать не должны.

Они быстро нашли молодую женщину – она спала в маленькой комнате вместе с несколькими младенцами. Дарий разбудил ее и, не успела она и рта раскрыть, приказал:

– Следуй за мной.

Повинуясь ему, она выскользнула из постели и, легко ступая босыми ногами по деревянному полу, вышла на улицу. Варна передала Дарию нож, и он сделал аккуратный надрез на руке женщины, чуть ниже локтя. Он всегда был очень осторожен, боясь причинить вред человеку.

А ведь когда-то, в самом начале их пути, они пытались охотиться на людей. Их первой жертвой стал едва оперившийся мальчишка, которого пришлось оглушить ударом по затылку и оттащить в лес. Там Дарий долго кружил вокруг него, не зная, как подступиться, но потом голод взял верх над разумом – и он припал к шее юнца, разорвав его кожу зубами. В это время Варна стояла неподалеку и рыдала, видя, во что превратился друг. Потом ее долго рвало в кустах.

– Готово. – Дарий передал ей флягу. – Что с тобой?

– Так, кое-что вспомнила. – Варна огляделась и спросила: – В лес?

– В лес, – согласился он.

Ноги сами привели ее в то место, о котором она пыталась забыть все эти годы. Здесь, на небольшой прогалине в лесу, Варна встречалась с Рославой. Ведьма не просто так выбрала поляну – именно здесь находилось место силы, место, отмеченное старыми богами.

– Символично. – Дарий ухмыльнулся.

Варна расстелила плащ на плоском камне и сказала:

– Садись.

С каждым мгновением ей становилось все хуже: кожа вокруг раны пульсировала в такт биению сердца.

Дарий стянул с себя рубаху и послушно уселся на камень. Он с интересом наблюдал за тем, как Варна добавляет в котелок прах задушенного и волосы блудницы.

– Пока горит в небе солнце ясное, пока под ногами моими мать сыра земля, пока кипит в жилах моих кровь, – горячо зашептала она, – именами павших, именами восставших, именами неспящих, именами проклятых, именами святых, именами своих, именами чужих заклинаю чужую плоть, заклинаю… Заклинаю…

Сердце сжала невидимая рука, Варна закашлялась, упала на колени и захрипела. Огонь, настоящее пламя разлилось по венам, оно сжигало ее изнутри и тянулось к сердцу. Она услышала стон Дария и поняла, что им конец.

– Я слепну… – прохрипел он.

– Господи, – Варна почувствовала, как из раны потекло теплое, – смилуйся над нами. Прими грешников, прости грешников, да помолятся за нас мученики, да услышат архангелы зов наш, да…

– …примет тело его душу твою, да оставит ее здесь навек, пока смерть не настигнет нас!

Ее голос был похож на гром, он эхом отразился от деревьев, от ночного неба и вернулся, усиленный троекратно.

Варна перевернулась на спину и увидела, как с неба к ней спускается ангел, да только крылья его черны как ночь, тело птичье, а лицо женское, прекрасное в своей суровости. С легким шелестом ведьма опустилась на землю, задрала на Варне рубаху и припала ртом к пульсирующей ране, попутно обращаясь в человека.

От боли тело Варны выгнуло дугой, жар стал нестерпимым, он сосредоточился в месте укуса – и вдруг исчез, будто Рослава выпила заразу одним большим глотком.

Ведьма обмякла, навалилась на Варну всем телом и затихла. Над головой шумел лес, где-то трещали ночные твари. Боль прошла, исчезла совсем: Рослава забрала ее себе.

– Дарий! – позвала Варна, боясь шелохнуться.

– Жив, – ответил он.

– Возьми котел и выпей кровь!

Он медленно сполз с камня и послушно стал пить варево, от которого валил густой белый дым.

Осторожно, без резких движений Варна приподнялась и села, придерживая Рославу за плечи. Лицо ведьмы побледнело, глаза закатились, дыхание стало тяжелым, но сердце билось ровно, сильно. Через мгновение ее веки затрепетали, рот приоткрылся, из него вырвался стон.

– Кто же на месте силы к Богу взывает? – прошептала Рослава. – Совсем не помнишь, чему учила тебя…

– Зачем ты заразу забрала? Не лучше ли было дать мне умереть? – почти жалобно спросила Варна.

– Я так долго за тебя боролась, – губы ведьмы дрогнули, – чтобы так легко отпустить?

Рослава медленно села, но не отстранилась, а Варна не могла разжать руки, потому что боялась увидеть, что сделал с ведьмой яд ярчука. Ситуацию хуже придумать сложно – они снова у ритуального камня, Дарий допивает кровавое варево, а она не может оттолкнуть от себя Рославу, которая обрекла его на жизнь упыря.

– Яд ярчука я выпила, – сказала Рослава. – А ты впредь будь умнее и осторожнее.

– Кто наслал их на нас? – спросила Варна.

– Пава. – Рослава вздохнула. – Она не прощает обид, злопамятная, как кошка.

– Однажды я убью