Они перестали быть детьми, просто заставить их что-то делать наставники уже не могли, с некоторыми вещами взрослым приходилось мириться. Свят изводил Нину, отращивая по-девичьи длинные волосы, Дива начала вдруг жеманничать и кривляться, Млад располнел и постоянно ошивался рядом с кухней, Данияр постоянно дрался и сбегал в Каракульчу или Подлесное. Только Дарий оставался их «светилом и надеждой», как говорил Тихомир. Ходил тоже заросший, но не до такой степени, чтобы спутать его с девушкой, вытянулся за прошедшее лето, превратился в печального юношу, богобоязненного и смиренного.

От этих мыслей во рту стало приторно сладко, и Варна сплюнула на землю.

– Варна! – осуждающе бросил Гореслав.

– У тебя и на затылке глаза? – Она лукаво улыбнулась.

– Нет, но твой оскал я прекрасно слышу, – в тон ей ответил наставник. – Хватит скалить зубы! Будь серьезнее.

Свят ухмыльнулся и даже не попытался скрыть этого. Варна ткнула его в голень носком сапога и, когда он возмущенно повернулся к ней, пихнула в плечо.

– Вы в детстве были сосредоточеннее, чем сейчас, – проворчал Гореслав. – Если с лошади свалишься и сломаешь что-нибудь, оставлю тебя умирать на дороге.

– От тебя другого я и не ждала. – Варна пожала плечами.

– Она никак не успокоится после ночных посиделок с Дивой, – сообщил Свят с самодовольной ухмылкой.

Варна вспыхнула. Подлец! Ябеда! Сдавала!

– Подслушиваешь? – прошипела она.

– Ваш хохот слышала вся округа, я даже не напрягался.

– И все же слушал!

– Надо больно, – притворно оскорбился он. – Но если честно, от тебя я такого не ожидал. Ладно Дива, вряд ли она станет охотницей, вскоре после восемнадцатилетия выскочит замуж да начнет детей рожать, но ты… – Ангелоподобный Свят окинул ее взглядом, которым можно убить.

– Заткнись, – потребовала Варна. – Ты ее недооцениваешь!

– А тебя переоценивал, но больше не стану.

Хотела сказать что-нибудь язвительное, но не смогла ничего придумать. Голова у Свята работала быстрее, да и язык у него был острый, как лезвие.

Свят отличался и от воспитанников церкви, и от всех мальчишек, которых Варне доводилось видеть в деревнях и селах. Бо́льшая часть из них были чумазыми, неопрятными дикарями, которые отпускали глупые шутки, соревновались в громкости отрыжки и хлопали проходящих мимо девчонок пониже спины. Свят на их фоне выглядел как второе пришествие Господа. Она привыкла к нему, хотя нет, не так – она с ним смирилась. Наверное, они даже сдружились в какой-то степени. По крайней мере, теперь он говорил с ней чаще, чем раньше.

Лошадей оставили в первом же дворе – Гореслав договорился с хозяином. Он сказал, что дальше придется идти пешком, чтобы не привлекать внимания, а Варна подумала, что лучше бы наставник снял свой белоснежный плащ, если уж решил войти в деревню незамеченным.

Цель поездки Светозарный не назвал – он никогда ничего не рассказывал, – часто они со Святом понимали, на кого охотятся, только когда нечесаное лохматое тело выпрыгивало на них из темноты. Этот раз не стал исключением: Гореслав молча шел впереди, а они – за ним.

– Может, расскажешь, что мы тут делаем? – Варна вертела головой и всматривалась в румяные лица местных жителей.

– Нет, – коротко ответил Светозарный.

– Переживаешь, что после ночных разговорчиков отупела настолько, что забыла, как меч в руках держать? – Свят оскалился, и ей захотелось ударить его в лицо.

– Знаешь, – притворно ласково начала Варна, – я кое-что знаю о том, чем мальчишки по ночам занимаются, так что на твоем месте я бы заткнулась.

– Грязно. – Светозарный коротко рассмеялся.

– Долго думала? – мрачно осведомился Свят.

– Всю дорогу, мозгов-то у меня почти нет.

Гореслав остановился напротив одной из изб, оттуда сразу же выскочила раскрасневшаяся женщина и кинулась отпирать калитку. Она причитала, бормотала что-то бессвязное; Светозарный терпеливо ждал, пока словесный поток иссякнет.

– Слава богу, прибыли! – Женщина разве что в ноги Гореславу не упала. – Заждались. Думали, затерялось письмо, остался зов неуслышанным.

– Не остался, – ответил ей наставник. – Веди.

Варна прошла в дом следом за ними и с завистью посмотрела на упитанных, розовощеких детей, сидящих на печи. Судя по всему, погодки – выглядели как близнецы, но один мальчик точно был старше другого. Старушка, сидевшая за столом, вдруг вскочила и заслонила детей собой.

– Чур, чур, чур! – прошипела она. – Сглазишь!

Закатив глаза, Варна вошла в крошечную комнатку, Свят толкнул ее в спину, но проходить дальше было некуда – путь преградил Гореслав.

– …И не плачет, только хохочет, – горячо шептала хозяйка. – Двое детей у меня, не ведут себя так младенцы, не ведут! Чует мое сердце: привел муж с болота нечисть, ох, привел…

– Орать будет голосами птиц и животных, как ребенок будет орать, но вы не должны заходить сюда, – спокойно сказал Светозарный. – Войдешь – не видать тебе родного ребенка, понятно?

Варна отступила, пропуская побледневшую женщину. Все семейство поспешно собиралось и выходило из дома.

Гореслав сказал:

– Не уверен, но у нас подменыш. С ними вы дел еще не имели, так что слушайте внимательно. – Он вздохнул и затараторил: – Нечисть какая-то забрала настоящего ребенка, а на его место свое чадо подбросила. Если заставим его мать позвать, то будет шанс найти пропавшего, а если долго упираться станет – просто в печь его кинем.

– В печь? – пробормотала Варна. – Ребенка? А что, если это не подменыш?

– Тогда Господь примет его душу.

– И все?! – возмутилась она. – Но…

Свят больно ущипнул ее за бок, и она сжала зубы.

Гореслав отступил, позволяя им пройти. Они окружили колыбель, в которой лежал карапуз, на вид ему было не больше года. Варна еще помнила своих братьев в таком возрасте, и взгляд у них был совсем другой. Этот ребенок смотрел серьезно, не плакал, на личике застыло настороженное выражение.

Светозарный достал из-под плаща прут, одной рукой вынул ребенка из колыбели, перекинул через колено и задрал на нем одежку. Варна сжала кулаки.

– Бить собрался?

– Нет иного способа заставить подменыша мать позвать, – холодно ответил Гореслав и хлестко ударил ребенка по ягодицам.

Удивительно, но малыш не заплакал. Висел вниз головой, молчал, ни звука не издавал. На его месте Варна зашлась бы плачем, как и любой другой человеческий отпрыск. Свят подался вперед, с интересом глядя на истязание.

Прут свистел, рассекая воздух, и касался покрасневшей кожи, но ребенок продолжал молчать. Варне стало дурно – подменыш или нет, но видеть, как огромный мужчина такую кроху избивает, было выше ее сил.

– Смотри! – рявкнул Гореслав. – Придет время, и тебе самой придется делать это. Что тогда будет? Тоже отвернешься, от работы откажешься?

– Светозарные не имеют права отказываться. – Она пересилила себя и повернулась к нему.

– Второй закон Кодекса! – потребовал наставник.

– Нечисть не заслуживает жалости, – отчеканил Свят. – Не жалей тварь, а после помолись за ее бессмертную душу.

– Да только нет у них души. – Удар. – Любое существо, ставшее нечистью, навсегда рассталось с душой, и нет ей пути в Царствие Небесное. Лешие, колдуны, ведьмы – вся свора прислужников Зверя, все лишены души.

От этих слов Варну покоробило. Полтора года назад она в последний раз видела Рославу, и та не выглядела как человек, внутри которого нет божьей искры. Ведьма была испорчена, опорочена Зверем, но бездушна? Вряд ли.

Ребенок наконец заплакал. Даже не так – он зарыдал, заорал нечеловеческим голосом, начал извиваться. Гореслав жестом потребовал, чтобы Свят держал подменыша, пока сам он продолжает лупить его. На нежной коже выступила кровь, выносить это зрелище стало невозможно, но Варна стояла на месте, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью.

Удар, удар, удар – хлесткий прут бил все сильнее. Гореслав морщился, дикий крик существа оглушал, но Светозарный не отступал. Даже Свят побледнел, увидев кровь. Он всего на мгновение разжал руки – и существо, проворно скатившись с колена Гореслава, уползло под лавку, забилось в угол и заголосило:

– Пошто обижаете, пошто-о-о?!

Варна похолодела от ужаса, перекошенное лицо Гореслава вызывало отвращение и тошноту. Он попытался достать подменыша, но тот, встав на четвереньки, быстро перебежал к другому углу.

– Пошто обижаете?! – снова выкрикнул он.

– Зови мать, тварь богомерзкая! – рявкнул Светозарный.

– Ма-а-тушку? – Существо хихикнуло. – Моя матушка вам не по зубам, ох, не по зубам!

Гореслав снял