Так вот. Дарья в свои двадцать имеет третью степень целителя. Достался девочке талант, помноженный на трудолюбие и фанатичную преданность профессии. Она даже в Заброшенных землях, пока не слегла, пыталась помочь людям в меру своих утекающих, как вода в песок, сил. И как в одном человеке, наряду с безоговорочной готовностью к самопожертвованию, уживается мерзкий, склочный характер, ума не приложу. Боярыня меня в основном и доставала. Баронесса иногда поддерживала подругу острыми шуточками на грани. А княжна за всем этим наблюдала. Ну да ладно, аристократки так стресс сбрасывают. Пусть. А мне, в принципе, все равно.

Обещавшие встретить девушек на вокзале охотники, их не встретили. Мало того, их вообще, не было в городке. Ушли в тайгу и не вернулись. Думаете, эти красавицы вернулись домой? Ничего подобного! Заселились в «Теремок». И как я их там не заметил? Наняли другой отряд, не такой хороший, но тоже с репутацией. И отправились в поход. Где и попались в лапы эллинов и их прихлебателей. Откуда их совершенно случайно и отбил Гуннар. Если бы не он, ждала бы девушек участь довольно печальная. Подавитель. И служба какому-нибудь имперскому или эребскому роду. Это смотря, кто больше денег предложит. Я уже говорил, что у меня накопилось много вопросов к этим эллинам? Так вот, их больше не осталось. Глупо что-то спрашивать с мертвецов.

Достигнув предгорья, практически в конце пути, я рванул вперед, захватив с собой боярыню. Девушку пришлось тащит на закорках, соорудив буквально на коленке что-то типа эвакуационных лямок-косынки. Слишком она была плоха. Отдала себя без остатка, помогая людям. И даже так, не забывая при этом держаться с аристократическим высокомерием, все выпытывала, почему это я такой бодрый, по сравнению с остальными. Пока не потеряла сознание. Судя по любопытному блеску глаз подруг и некоторых гвардейцев, включая Гуннара, их тоже интересовал ответ на это вопрос. Обойдутся. И так придется им слишком многое показать. И мне это совсем не нравится.

Встретили меня княжны охами, ахами, вопросами, восклицаниями и упреками за задержку. Переживали они за меня. С чего бы это аристократкам беспокоиться о простом охотнике? Но нет, вбили же себе в головы что-то. Теперь эту дурь из них не выковырять. Ничего, если папа жив- это будет его проблемой. Думаю, даже посерьезней, чем мятеж с интервенцией.

Забрал с собой изнывающих от скуки и придирок хозяек Буя с Рыжим и рванул обратно. Так и бегали мы втроем, перетаскивая самых тяжелых, обессилевших в убежище, пока остальные ползли своим ходом. К вечеру все дошли. Окинул взглядом забитый чужими людьми холл и гостиную и расстроенных чувствах ушел к себе в комнату. Которую, кстати, у меня попытались нагло отжать, мотивируя это тем, что девушкам впятером в одной комнате с одной кроватью тесно. Выдал им матрасы, и, порычав, чтобы не пудрили мне мозги, сбежал к себе. Я добрый и все такое прочее, но совесть надо иметь!

С утра стал собираться в Кочки.

— Опять уходишь? — стоило мне появиться в гостиной, ко мне подошла Рогнеда. Глаза красные, ввалившиеся, в черных кругах. Они с сестрой еще не ложились. Помогали прибывшим.

— Да. Надо понимать обстановку.

— Мне Гуннар все доложил. Как думаешь, отец жив? — она с затаенной надеждой посмотрела мне в глаза.

— Не знаю, — я пожал плечами. Самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос, — Постараюсь что-нибудь выяснить. Зоряна знает?

— Нет. Мы решили пока ей не говорить, — девушка с нежностью посмотрела на хлопотавшую над ранеными сестру. Младшая княжна выглядела — краше в гроб кладут. Ну да, она же лекарь, других тут нет. Есть отрядный знахарь, так он вон, пластом лежит. Ему самому помощь нужна.

— Тогда подруг предупреди, чтобы не проболтались, — я кивнул на комнату, где отлеживались прибывшие вчера аристократки. Мы как-то незаметно перешли с княжнами на ты.

— Уже предупредила. Ты знаешь, — она тяжело села за стол, — Мы же из одного круга. Наши родители принадлежат к одной партии Великого Князя. С детства знакомы. Можно сказать вместе росли. Учились вместе.­ Я офицерский чин получила, а они на второй курс перешли. Гоняла их, — она грустно улыбнулась, — В армии так положено, — я кивнул, усаживаясь рядом. Несколько минут у меня есть, а девочке надо выговориться. Она же считает здесь себя самой старшей. Есть еще Гуннар, но он ранен, болен и номинально у нее в подчинении. На нее просто давит груз ответственности и неопределенности. — А сейчас мы не знаем, что стало с нашими родами, родителями, друзьями. И встретились в Заброшенных землях. Как будто Норны[i] нас ведут одними ими ведомыми извилистыми путями, — она сделала паузу, о чем-то размышляя и спустя минуту продолжила, — Я всегда считала себя сильной, тренировалась как безумная, училась. Лучшая на курсе! — ее глаза сверкнули гордостью и тут же погасли, ­– А при первых же трудностях бежала, бросив своих людей. И теперь отсиживаюсь тут, под защитой то ли вольного охотника, то ли графа. Прости, не хотела тебя обидеть, — она коснулась пальцами моей руки, — Просто ты сплошное непонятное темное пятно. А вокруг нас сейчас и так сплошная неопределенность.

А ведь она боится. Что я их сдам эллинам. В принципе, правильно. С точки зрения выгоды идеальный вариант. Может быть, я бы так и сделал. Но у меня с имперцами полная идеологическая несовместимость. А среди новгородцев деловой партнер и знакомые, близкие к правителю. Пусть Великий Князь сейчас в бегах, но он легитимный монарх. Да и ресурсы у него есть. А вот насчет Сигурдовича я не уверен. Этот хитрый жук может так же вести дела с эллинами, как до этого с княжеством. Пока в Кочки не попаду, не узнаю.

— Я не обиделся, — стараюсь натянуть на лицо ободряющую улыбку. Как давно я не вел с юным поколением душеспасительных бесед. — Свои опасения, — она вскинулась, но тут же обмякла, — Можешь оставить. Пожелай я вас сдать эллинам, сейчас вместо Гуннара с твоими людьми и подругами, здесь были бы они.