— Шаховские, Лакапины?

— И они тоже.

— Князь Бежецкий жив?

— Не знаю, — Адеркас со злостью кинул в костер палку, которой ворошил угли, — Должен быть с Великим Князем. Когда мы уезжали, он собирался ко двору.

Очень захотелось выматериться. Я ждал неприятностей, но не таких глобальных. Все мои планы пошли Лютому под хвост. Сейчас даже в Кочки не сунешься. Нет, сходить-то я туда, схожу. Надо понимать, как действовать дальше. Но вот можно ли доверять в сложившейся ситуации Фроди — не понятно. А других контактов у меня там нет. Не успел обзавестись. Придется разбираться на месте. А еще огромный вопрос, что делать с гвардейцами? Если их не вывести из Заброшенных земель, они умрут. А выводить некуда. Тащить к себе? Да, сейчас! Пусть эллинам сдаются. Не думаю, что их убьют.

— Барон, у нас гости? — раздался из-за спины красивый грудной женский голос. А Адеркас-то у нас, оказывается, барон. А я с ним на «ты». Хотя, пусть себе. Он, вроде, не против. Гуннар посмотрел куда-то за меня:

— Да. Наш проводник. Господин Раевский.

— Вот как⁈ — с насмешкой в интонациях спросила уже другая женщина, — И где был Ваш проводник все это время?

Ну, ни хрена себе претензии!

— Ты что, где-то девок по дороге подобрал? — оборачиваюсь назад и вижу перед собой три стройные фигурки в охотничьих камуфляжах. Глаза девиц пылают гневом, а на бледных впавших щеках играет болезненный румянец. Где-то я их видел… Точно. На железнодорожном вокзале. Это же та самая троица, что ждала чего-то или кого-то у входа. А вот эта черноволосая еще стрельнула в меня взглядом. Поворачиваюсь к барону, требуя объяснений. А у того, смотрю, дергается бровь, но в глубине глаз, несмотря на беспросветное положение, промелькнула смешинка. Этим мне Гуннар и понравился. Чувствуется в нем стержень.

— Позволь представить тебе княжну Лобанову, — кивок в сторону чернявой, ­– Боярыню Белозерскую, — Гуннар показал на вперившую в меня возмущенно-презрительный взгляд невысокую блондинку, с надменным выражением лица, — И баронессу Адеркас, — по его губам пробежала легкая улыбка, — Мою племянницу.

А у меня по спине пробежало стадо ледяных муравьев величиной с собаку. К двум проблемам, ожидающим меня дома, добавились еще три. Ставлю все мои богатства, включая убежище… Нет! Убежище это я, пожалуй, погорячился. Но все равно. Всеми фибрами души ощущаю, что нахлебаюсь я с этой троицей… И, ведь, опять сам пришел, сам нашел, никто меня не заставлял. Что мне мешало просто убить медведя, проверить путь в Кочки и вернуться. И не знал бы я ничего про отряд и про трех аристократок, сгинувших в аномальной тайге. И совесть бы моя спала сном младенца.

А может бросить их тут? Ведь никто не узнает. Черт! Да я сам буду знать и этого достаточно. Я легко могу убить. Да хоть кого убить могу. Но в бою, или ради какой-то цели. А вот из-за мнимого комфорта бросить умирать медленной мучительной смертью больше двух десятков человек и трех молоденьких девчонок… До такого уровня скотства я пока не дошел. И дай все Боги Вселенной, надеюсь, никогда не дойду. Но тащить их в дом! А ведь больше некуда. Боюсь, даже туда не все смогут добраться. Слишком плохо выглядят многие из них. Включая этих девчонок, которые, судя по виду, и держатся только на своей аристократической гордости и молодых, сильных, выращенных в идеальных условиях организмах.

Я повернулся и посмотрел взглядом полным тоски и безнадеги на барона Адеркаса:

— Гуннар, вот скажи, как можно, с боями уходя от преследования злобных врагов, найти в глухой аномальной тайге трех девиц, при этом аристократок? У меня уже складывается впечатление, что в этих лесах всяких княжон и прочих там боярынь, ­– позади послышалось злобное шипение, — Больше чем медведей и волков вместе взятых.

Дорогие читатели, понравилась книжка, не поленитесь, нажмите сердечко, хоть буду знать, что не зря пишу)

Глава 12

Эвакуировать из глухой непроходимой тайги без специализированных транспортных средств почти три десятка больных изможденных людей еще тот каторжный труд. Но мы справились. Сколотили плоты и как бурлаки, посменно меняясь, тащили их вверх по течению. Что сильно замедляло темпы движения. Но пешком отряд просто не дошел бы.

За три дня добрались до горной гряды. А там уже и до пещер недалеко. Если бы не высасывающая из людей жизненные силы аномалия, не такой уж и сложный маршрут. Не легкая прогулка, но и не экстремальное путешествие. Аристократки хоть и старались держаться, стиснув зубы, но на второй день после нашей встречи слегли. Правда за эти два дня крови у меня выпили в разы больше, чем злой таежный гнус. Не знаю, уж за что они меня так невзлюбили, но юные мегеры пытались шпынять меня по любому подвернувшемуся поводу и даже без. Особо из кожи лезла боярыня Белозерская. Надо же при таком красивом имени — Даша, и миленькой, почти ангельской внешности, которую не портила даже легкая полнота, иметь такой стервозный характер.

В принципе, я девчонок понимаю. Досталось им. Следуя недавно возникшей в аристократической среде моде на экстремальный отдых, три подруги, по примеру младшей Бежецкой, решили съездить на летних каникулах в Заброшенные земли. Поохотиться, нахвататься острых ощущений. Договорились с артелью вольных охотников, зарабатывающих организацией таких туров. Приехали в Кочки. На поезде, не на дирижабле. Чтобы все было, как у настоящих вольных охотников. Ведь путешествие в Пограничье железной дорогой, тоже своеобразное приключение.

Охрану брать с собой не стали, хоть родня и настаивала, правда не особо твердо. Все-таки княжна и баронесса на предпоследнем курсе Военной Академии, боевые волхвы пятой и четвертой степени посвящения. Всего таких степеней девять и первая, единица — число Одина, самая высокая. Боярыня тоже студентка-четверокурсница, только учится на целителя. Дар у нее такой. Тут тоже пояснить надо. Лекарь ­у местных — это доктор, лечащий обычные болезни, травмы и ранения, а целитель — смесь психиатра, психолога и специалиста по восстановлению источника у одаренных. И у тех и у