Шрифт:
Закладка:
— Ну, тут должно быть иначе, — улыбается мне любимый. — Всё-таки царская семья, тут за шарлатанство могут и секир-башка сделать.
— Это если они поймут, что шарлатанство, — резонно отвечаю я и замолкаю.
Во время еды мы болтать не приучены, поэтому Серёжа меня кормит, я пытаюсь, как он сказал, ему сопротивляться, и мы с ним полностью сосредоточены на процессе питания. Я раздумываю о том, что будет после того, как руки начнут работать нормально. С одной стороны, нужно заново учиться ходить, танцевать и тому подобное, причём и Серёже тоже, потому как он, получается, царевич теперь, а я — царевна, и статус у нас уравнивается. С другой стороны, надо укреплять руки, приводить их в форму, чтобы не быть слабой девушкой. Кроме того, хорошо бы почитать, что тут с боевыми искусствами, и… и просто окончить школу.
Интересно, смогу я жить жизнью обыкновенной царевны? Без боёв, без драйва, без тревог? Вставать каждое утро, ложиться вечером, играть, учиться? Вот теперь, задумываясь об этом, я не знаю ответа на свой вопрос. Вообще не знаю ответа, потому что не было в моей жизни такого. Был страх, был постоянный бег, была тоска, а так, чтобы всё хорошо — совсем не припомню. Интересно, каково это — просто жить?
И ещё интересно — а Серёжа умеет так? Ну, чтобы не «вечный бой, покой нам только снится», а обыкновенная жизнь? Надо будет спросить его. А пока постараюсь не злиться на лекарей заранее, потому что вдруг они с мозгами? Люди образованные, должно же у них что-то в голове быть? Вот и я думаю, что должно, хотя всё же надежда на то, что ведовство может излечить руки быстрее, конечно, не угасает. Ну а вдруг?
* * *
Врачей у нас нет. Лекари есть, врачей нет. Я это понимаю теперь очень хорошо, как и разминающий кулак Серёжа. Общение с местными лекарями происходит очень динамично. Мамочка просто сидит и улыбается, хотя сначала хотела звать палача, но мой жених сам справился. Итак, после завтрака усаживаемся мы в кресла, а согнанные отовсюду лекари и лекаришки толпятся за дверьми.
Входит толстопуз. Серёжа комментирует что-то насчёт инструктора по диетологии, я стараюсь не ржать. Пока тело вещает, не задав ни одного вопроса, касающегося анамнеза моей болезни, я молчу. Когда оно приближается, распространяя не самый приятный запах камфары — я молчу. Когда оно хватает меня за руку, мне становится интересно.
— Это резиновое проклятье! — заявляет тело. — Надо пустить кровь царевне, тогда кожа лучше охватит мускулы!
— Серёжа, — спокойно прошу я жениха, — пусти ему кровь.
— Это я с радостью, — кивает Серёжа, доставая кинжал.
В этот самый момент мамочка и хочет позвать палача, но убегающий лекарь не знает, что от моего любимого не убежишь, поэтому продолжает путь с метательным ножом в ягодице. Мамочка провожает его взглядом и тяжело вздыхает. Тут даже говорить ничего не надо, всё и так ясно — глупый попался лекарь, с методами пятнадцатого века.
Следующий совершает другую ошибку — он говорит о том, что руки надо иммобилизовать, и тогда мышцы сами начнут напрягаться. Учитывая, как разозлился Серёжа, тоже не любящий идиотов, следующие месяца три незадачливому эскулапу будет чем заниматься. Потому что сломать кости при необходимости можно несколькими способами, и возраст тут роли не играет, а Серёженька у меня мастер.
— Может, им квалификационный экзамен устроить? — задумчиво интересуюсь я. — Кто пройдёт — будет допущен до моего высочества, а кто нет — пойдёт снег убирать в снежный сектор. Снега там много, я видела.
— Интересная мысль, — кивает мамочка. — Только кто будет проводить этот ваш «экзамен»?
— Любого человека можно подкупить, — отзывается Серёжа. — Вопросы Мила составить может, даже в тестовом варианте, но вот как сделать так, чтобы не подтасовали?
— Серёжа, ты гений! — восклицаю я. — Помнишь, мамочка о зачарованных кристаллах говорила?
— Игры выбора? — доходит и до него.
Совсем недавно мамочка рассказывала нам, как тренируется удача. Перед испытуемым кладётся камень с дырочками. Ему нужно палочкой попасть в правильную дырочку, и при удаче он получает пять золотых. Довольно распространённая игра на Руси, и смухлевать в ней нельзя, потому что речь идёт о деньгах. Значит, можно пометить дырочки и просто предложить тесты. Поставить двоих стражников, напугать опять же, и пусть следят друг за другом. А посторонние будут думать, что они тут главные, и пытаться подкупить. Эх, повеселимся!
— О чём вы говорите, дети? — интересуется мамочка.
Серёжа начинает объяснять суть тестовых заданий, и почему в нашем случае они лучше обычных экзаменов. Тут мама уточняет в отношении «обычных экзаменов», и до меня доходит — мы ничего об экзаменах от Марьи не слышали. Мы вообще об одном и том же говорим?
— Экзамен — это проверка знаний, — объясняю я, опираясь на Серёжу. — Отдельно — теоретические знания, отдельно — практические навыки, как в школе.
— Доченька, — мягко улыбается мама, — но в школе в конце только практические навыки проверяются.
— Всех практических навыков не проверишь, — качаю я головой. — Человек должен не только знать как, но и понимать почему. Разве здесь это не так?
— Нет, маленькая, — качает она головой. — Ты приходишь на экзамен и оказываешься в совмещённой реальности с задачей выжить.
— А если нет? — тихо спрашиваю я, уже понимая, что убивают тут вряд ли.
— Тогда приходишь через год, — вздыхает мамочка. — Никто не умирает, но приятного тоже мало.
— Ну, лекарей мы убивать не будем, — произношу я. — Они будут заходить в комнату, брать в руки палочку, тыкать ею в правильный вариант. Ответил неправильно — не лекарь.
Маму такой вариант заинтересовывает. Даже очень, насколько я вижу, поэтому остальных лекарей приказано не отпускать, а ко мне вызывается писарь. Теперь надо вспоминать курс медицины и формулировать вопросы — от начал до максимума того, что я помню. Но с поправкой на колдовство и ведовство. Значит, мне нужен эксперт по этому делу, который может сказать, что возможно, а что — совсем нет.
— Мамочка, а где бы взять эксперта по ведовству и колдовству? — интересуюсь я.
— Ну, на это и я сгожусь, — отвечает мне мама, усаживаясь рядом со мной.
Я киваю и начинаю диктовать,
