– Хочешь сказать, что можешь мной управлять? – выдала недоверчиво. Пока эта информация казалась бредом.

– Могу, – кивнул необычайно серьёзный и собранный Мик. – И мой приказ, сказанный словами, приобретает такую силу, которой невозможно сопротивляться. Сейчас, Ангелок, я могу приказать тебе выпустить всю мощь твоего дара, и ты сделаешь это даже против своей воли. Скорее всего, это причинит тебе боль. Потому я хочу попробовать предложенный Дарисом способ. Если ты сможешь мне открыться, я почувствую всю тебя, как энергию, и помогу тебе освободить то, что ты так долго прятала.

У меня в голове никак не желали укладываться его слова. Может влиять на чужую энергию? Приказывать? Открыться ему?

– Ангелок, – Микаэль снова провёл рукой вдоль моего позвоночника, – давай попытаемся. Просто попробуем. Одно твоё слово, и мы прекратим. Обещаю тебе.

Его взгляд снова показался мне таким глубоким и притягательным, что я просто не смогла отвернуться. Тонула в нём и будто погружалась в глубины великого космоса. Очень некстати вспомнился вчерашний вечер и наш поцелуй, а по сердцу разлилось тепло.

– Пожалуйста, – шёпотом проговорил Мик. – Это очень важно.

И я сдалась. В конце концов, если не получится, хотя бы смогу сказать, что сделала всё возможное. А если получится, то я от этого выиграю больше всех.

– Хорошо. Но за результат не ручаюсь, – проговорила, тяжело вздохнув. – Что мне нужно делать?

Руководить процессом снова вызвался Дарис. Он попросил Мика сесть за моей спиной и крепко прижать меня к своей груди. Одна рука Микаэля легла на моё солнечное сплетение, забравшись под свободную футболку, а вторая заняла место на моём животе. Ощущать его прикосновения к голой коже было волнительно и приятно. А его дыхание у моего уха даже немного успокаивало.

– Верь мне, Ангелок, – шепнул Мик. – Я не причиню тебе вреда.

И я верила, сама не знаю почему. Просто чувствовала, что он говорит правду, и никогда не сделает мне ничего плохого.

– Закройте глаза, – скомандовал Дарис. – Дышите медленно, глубоко. Постарайтесь вдыхать и выдыхать одновременно.

Мы так и сделали. Это получилось легко и просто.

А потом я ощутила нечто такое, чего никогда раньше не чувствовала. Чужую силу, но не физическую. Она была невероятно мощной, но при этом не несла угрозы. Обволакивала меня, обнимала, грела, защищала. Тянулась ко мне, а я без малейшего сомнения потянулась к ней. Но не рукой, а всей своей сутью. Устремилась к ней… коснулась её… и утонула в ней, ощущая, что она тонет во мне.

И вдруг словно наяву увидела странные картинки, а вместе с ними почувствовала эмоции. Я будто нырнула в них, на несколько мгновений погрузившись и прожив каждую.

Вот я держу в маленьких ручках письмо, вчитываюсь с слова и стараюсь сдержать слёзы…

Вот стою посреди тёмного двора, за спиной светят огнями окна многоэтажки, а мне в лицо летит чужой кулак…

Вот сижу на заднем сидении эрши и чувствую страх и смятение, а откуда-то звучит женский голос: «Нас отправил за тобой лорд Дайрон Алишер Эргай. Думаю, тебе знакомо это имя?  Ты – его сын. Единственный»…

Вот я сижу за столом в знакомом особняке и боюсь даже вздохнуть, а передо мной лорд Эргай. «Меня зовут Алишер», – говорит он, протягивая мне раскрытую ладонь. «Я Михаил, – отвечаю мальчишеским голосом. «Микаэль», – поправляет мужчина…

Вот я стою в холле, а напротив несколько человек с конгайтами. И один из них стреляет в Сашу…

Дальше фрагменты закрутились ещё быстрее. Я видела собаку, мальчика, похожего на Андрея, космопорт, приземление на незнакомую планету, занятия с учителями, милую обнажённую брюнетку, тянущую ко мне руку, весёлые компании, вечеринки, ярко-красный эрши и много-много других эпизодов.

Но вдруг увидела себя, стоящей на берегу моря, у самой кромки воды. Такую милую и такую притягательную, хотя это явно были не мои мысли.

А потом перед глазами замелькали уже привычные вероятности ‒ смазанные видения, которые накладывались одно на другое. Но ярче всех горело одно: я веду танцевать очень красивую блондинку, она обнимает меня за шею, её пальцы касаются кожи, и в голове появляется туман, которому я не могу сопротивляться…

Затем я увидела Сашу ‒ бледную и будто неживую. Она смотрела перед собой и выглядела разбитой. «Теперь ты наместник…» – сказала она, всхлипнув.

Следующее видение оказалось ещё более гадким. В нём я сидела за столом в большом кабинете, за моим плечом стояла всё та же блондинка, а моя рука, оказавшаяся мужской и крепкой, ложилась на экран планшета, визируя своё согласие. А в голове было пусто.

– Хватит! – крикнула я, стараясь отрешиться от увиденного.

И что странно, получилось сразу. Наваждение схлынуло, но вместе с ним пропала и та энергия, которая окутывала меня плотным коконом. Я вмиг почувствовала себя брошенной, одинокой, пустой, обессиленной. И только тепло тела Микаэля, который всё так же прижимал меня к себе оставалось единственно важным и значимым.

– Ну и как успехи? – услышала голос Дариса.

– Странно, – ответил ему Мик и уложил подбородок на моё плечо.

– У нас явно получилось! Сила энергии Ангелии стала больше, – воодушевлённо заявил Рис. – Точнее, пока вы взаимодействовали, она раскрылась полностью и слилась с твоей, Мик. Я такого никогда не встречал. Ни разу!

Микаэль медленно выдохнул.

– Я видел фрагменты своего прошлого… и будущего, – сказал Мик, а я удивлённо встрепенулась.

Даже нашла в себе силы выпутаться из объятий и повернуться к нему. Он выглядел растерянным и грустным, даже подавленным, а на меня смотрел с глубокой печалью.

– Я тоже видела нечто, похожее на твоё прошлое. Получается, ты видел то же, что и я? – спросила тихо.

Он кивнул и отвернулся.

– И что там такого страшного? – нетерпеливо выдал Дарис и поднялся с кровати, на краю которой сидел. – Вы оба выглядите, как пришибленные.

– Ничего хорошего, – покачал головой Мик и опустил взгляд. – Мы проиграем.

– Нет! – громко рявкнула я и, обхватив ладонями его лицо, повернула к себе. – Нет, Мик. Это лишь одна из вероятностей. Она ещё не наступила и, возможно, не наступит. Основана на нынешних данных и обстоятельствах. Но мы имеем возможность влиять на неё. Просто нужно придумать, как.

– Каким образом, Ангелия? – в его голосе звучала обречённость. – Скажи мне? Ты же всё