никто не подслушает, — заверил он, в то время как его ладонь все еще лежала на моем плече.

«Нашего особняка»? Фраза слетела с его уст так легко и естественно, но клином засела в моей голове. «Нашего…». Он сказал это, прекрасно осознавая, что я ему не жена. Или может он считает, что раз тело принадлежит Беатрис, то душа, наполняющая его, не имеет значения? Впрочем, выводы делать рано, сначала надо его выслушать.

— Хорошо, тогда у меня есть другой вопрос… — я замялась, не зная, как начать разговор с графом о своем маленьком новом деле, но он вдруг понимающе улыбнулся и перехватил инициативу.

— Покупайте свои печатные станки. Вопросами оплаты займется мой поверенный, как только встанете на ноги, сможете обсудить с ним детали, — легко, будто дело касалось пары шляпок, сказал Адриан. — Но пообещайте мне… — тут он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.

Я сжалась в ожидании какого-то серьезного запрета, вроде «не занимайтесь написанием самостоятельно» или «не слишком афишируйте свое участие», однако граф в очередной раз меня удивил.

— Если через три месяца это предприятие начнет вас тяготить или станет слишком убыточным, вы его бросите. Я готов нести эти расходы, но лишь до некоторого предела, — предупредил он.

Я облегченно выдохнула и улыбнулась. Расслабься, красавчик, через три месяца мы будем уже разведены, и я сама как-нибудь решу, что мне делать.

— Ладно, договорились, — то, насколько легко муж позволял мне маленькие чудачества, настораживало, однако я решила, что стоит воспользоваться его благосклонностью.

Эту ночь граф тоже провел вне гостиницы. И мне бы, может, стоило побеспокоиться по этому поводу, но меня только радовало, что я — единственная, кто спит на большой кровати. Не знаю, чего боялась больше — возможных причуд графа или того, что разыграются гормоны в молодом теле и сдерживаться придется уже мне, но хотя бы высыпалась — уже хорошо.

Когда я попыталась наутро вызнать у Клейтона, чем занимается мой благоверный по ночам, он в лучших традициях местных мужланов посоветовал мне «не забивать свою красивую головку политическими интригами». Ничего о Даркрайсе я у него не выяснила, зато поняла, что, при всей своей лояльности, мужу наемник верен сильнее, чем мне.

После осмотра тот же старый, пропахший травами доктор запретил мне покидать комнату еще хотя бы один день, после чего с благодушной улыбкой удалился, что-то бормоча про не в меру стойких к металлу девиц. Я отправила камеристку на охоту за утренними газетами и уселась в широком кресле с книгой, потягивая чай.

Однако информация о нудных правилах этикета в голове не оседала. Вместо этого я то и дело перебирала список всего, что потребуется для выпуска первого номера газеты, и волосы на голове вставали дыбом от осознания количества предстоящих дел. В конце концов я не выдержала и принялась записывать.

— Узнать, сколько страниц можно напечатать за час на одном станке + узнать его стоимость.

— Из зарплаты рабочих, цены оборудования и стоимости материалов определить себестоимость 100 экземпляров (окупаемость затрат на станок «растянуть» на полугодовой тираж) брошюры толщиной в 4 — 5 страниц, после этого сделать надбавку и выяснить окончательную цену одного экземпляра.

— Узнать, есть ли у Беатрис личный банковский счет, если нет — открыть (придется вложить туда часть денег мужа, но ничего, потом ему верну).

— Найти возницу и повозку для доставки напечатанных экземпляров (мастера будут печатать где-нибудь рядом с замком — я хочу, чтобы они оставались под присмотром).

— Написать вступительный очерк о целях и политике моей газеты + ПРИДУМАТЬ НАЗВАНИЕ!

На последнем пункте я застопорилась. Действительно, как будет называться моя брошюра? Первой мыслью было связать наименование с женщинами, например — «Женские голоса», но я тут же отмела эту идею. От газеты с таким названием будут ждать советов по домоводству, а не очерков о культуре, стихов и рассказов, а контраст между ожиданиями и содержанием мне ни к чему. Лучше бы выбрать что-то более нейтральное, но поэтичное. «На острие пера»? Ладно, подумаю над этим позже.

Записав оба варианта в блокнот, я отложила его и пригубила чай. В этот же момент в комнату, отодвинув портьеру локтем, вошла горничная, нагруженная не только стопками газет, но и увесистой пачкой писем, которую ей приходилось держать обеими руками. чтобы не разлетелись. Все это богатство она сгрузила на маленький столик и аккуратно разложила по стопкам.

— Это утренние газеты, — она указала на крупные листы, верхним из которых оказалась уже знакомая мне эзотерическая брошюрка. — А это письма от других леди.

— Благодарю.

Я улыбнулась горничной, а руки сами потянулись к письмам. И хоть я уже догадывалась. что в них увижу, однако все равно широко улыбалась, подсчитывая количество заказов на свою брошюру. Дамы интересовались, когда выйдет первый номер и столько он будет стоить.

Перебрав все записки, я насчитала около сорока клиенток и троих клиентов, которые, судя по тону их писем, намеревались позлорадствовать над содержанием моей газеты.

Оглядев количество корреспонденции, я приуныла. Писать от руки всегда ненавидела, а с аккуратным почерком Беатрис у меня еще и получалось очень медленно. Такими темпами мне вскоре понадобится еще и секретарь. Я покосилась на камеристку, которая стояла в ожидании новых распоряжений.

— Ты умеешь писать?

— Да, госпожа, меня обучила экономка, — кивнула служанка с заметной гордостью. Да уж, действительно, есть чем похвастать в мире, где образование — удел элит.

Я снова раскрыла блокнот и протянула камеристке карандаш.

— Напиши здесь свое имя, — я указала на страницу и положила блокнот на стол.

Служанка наклонилась, взяла перо дрогнувшей и рукой и аккуратно, медленно, но довольно ровно вывела свое имя: «Лилиан Райт». Ну наконец-то я узнала, как ее зовут! А заодно на первых порах можно поручить ей простенькую работу.

— Очень хорошо! — искренне похвалила я, наблюдая, как горничная аккуратно кладет перо на страницу. — Ты хотела бы писать от моего имени простые записки? Я буду составлять текст, а тебе останется лишь переписать его столько раз,