— Да. Это самая твердая валюта.

— Во-о-от! Я потребую мою долю и начну уже заниматься делом. И поэтому мне нужно в Эль-Валад.

Анна выжидательно улыбнулась, невинно глядя на Югора. Тот казался удивленным.

— Я не вижу связи.

— О, но она есть! Самая прямая: Джонатан — деньги — материалы — сувенирный ларек.

— Ты хочешь купить ларек? — наконец-то догадался Анхорм.

— Пока только посмотреть. Не так это все просто. Нужно просчитать поток туристов, их материальное положение, их вкусы. Прикинуть цену материалов, сроки доставки, узнать среднюю стоимость подобного товара на рынке…

— А ты бизнесмен, Анна? — вот теперь Югор удивленным не казался. Он был в полном изумлении. — Никогда о таком не думал!

— Ну ты и одеялами не торговал через интернет-площадки, — снисходительно усмехнулась она.

— Слава облакам, не приходилось. Но вообще-то лыжная станция Эль-Валада издавна принадлежит нашей семье, — небрежно бросил Югор.

19-2

Все, что касалось денег, интересовало Анну чрезвычайно. Она тут же сделала стойку.

— Теперь я еще больше хочу побывать там, — вкрадчиво мурлыкнула она.

— Позже, моя тааннет, — не повелся на ее уловку Филин. — Для начала ты хотела отправить письмо своему брату. Какой смысл идти по магазинам без денег?

— Тоже верно, — пришлось согласиться Анне. — Я немедленно напишу ему. Как быстро ты сможешь отправить письмо?

— В любой момент. Попрошу отнести кого-нибудь из сычей, а в Валаде есть почтовое отделение. Поставим знак экспресс-почты, и через пару дней конверт будет уже в руках Джонатана.

Анна кивнула.

— Могу я воспользоваться твоим кабинетом? И твоей бумагой? И твоими конвертами? — весело спросила она. — А ручка у меня есть, ты ее мне подарил.

— Весь мой дом к твоим услугам.

— А что насчет лыжной станции?

Югор посмотрел на Анну как-то странно, даже с опаской.

— Ну нет, Мэррилы не настолько богаты. Лыжная станция не продается.

“Зато прекрасно становится совместной собственностью в браке”, — мелькнуло в голове у жадной Анны, но она тут же откинула эту мысль. Выходить замуж ради денег — это еще хуже, чем по залету. Противно, унизительно и не по-Мэрриловски. Нет, замуж она выйдет лишь тогда, когда найдется глупец, который ее будет умолять об этом. Югор Анхорм на глупца не тянул. Да и представить его умоляющим хоть кого-то Анна не могла.

И тем не менее мысль о собственной сувенирной лавке прочно засела в голове. Хорошо, пусть у нее нет материалов для одеял. Пока нет. Но есть целый ткацкий станок и даже прялка! И вязать Анна умеет. Можно ведь начать с малого — варежки там, шарфики, носки. Ради крылатых богов, это же лыжная станция! Там снег! Там холодно! Всем нужны шарфики!

Она написала пространное письмо брату, в котором потребовала выделить ее долю золота, а еще самой быстрой службой доставки направить в замок Трех Ветров синтепон (или узнать, какой утеплитель в одеялах используют в Эйлеране), расширенную палитру ниток для шитья, каталог хлопковых, шерстяных и шелковых тканей, несколько металлических линеек, швейные мелки, булавки и зажимы. Немного подумала и вписала в перечень три комплекта белья размера L, и чтобы бюстгальтер непременно был размера 80D. Потом Анна подумала, что вряд ли в Эйлеране привычная размерная сетка, но вычеркивать белье не стала. Это уже проблема Джонатана, как он будет добывать ей белье. А нечего было обещать, что их тут обеспечат всем необходимым.

Чрезвычайно довольная собой, Анна вручила запечатанный конверт Югору. Он сам написал адрес “Южная долина, замок Серые Крылья, Джонатану Мэррилу” и пообещал отправить письмо немедленно. Женщина попросила разрешения проверить кладовые и забрать старую, никому не нужную одежду на переделку. Югор позволил.

В следующие дни Филин с изумлением наблюдал, как одна маленькая Мэррил, при знакомстве показавшаяся ему мягкой и безобидной, развила в его замке бурную деятельность. Она летала по всем этажам, а следом за ней летала вся прислуга, даже механики. Все, что не имело практической ценности, было осмотрено, все, что когда-то потерялось, позабылось — найдено. Югор даже представить себе не мог, сколько барахла веками копилось на чердаке.

Одеяла, побитые молью шубы и пальто, какие-то едва ли не старинные платья, пыльные портьеры, несколько рулонов шерсти и бархата, ветхое постельное белье, детские вещи, гора одиноких перчаток и чулок, нелепые шапки, рваные шарфы, даже мягкие игрушки — все это безжалостно извлекалось из всех углов. Что-то перекочевало в солярий, ныне снова гордо называемый мастерской, что-то весело горело в каминах, что-то Мариэлла, у которой была власть распоряжаться всем этим барахлом, пустила на тряпки, которых ей вечно не хватало.

Да, теперь Югор понимал, сколько проблем может быть от Мэррилов. Если они чем-то увлекались, то остановить их было решительно невозможно. Он хоть и бывший военный, и то — испугался и отошел в сторону, чтобы его ненароком не зашибло.

— Это не женщина, а какой-то ураган, — пожаловалась ему экономка однажды. — Знаешь, во что она превратила кухню?

— Понятия не имею.

— В цех! В промышленный цех! Она распустила старые шерстяные вещи и теперь отпаривает нитки, ты представляешь? Через чайник! И заставляет Януса и Джейкоба мотать клубки!

— Да что ты говоришь…

— Да! А еще она нашла шелковые ленты!

— И что страшного в шелковых лентах? — наивно спросил Югор.

— Всё! Она их красит!

— Чем?

— Да всем, что нашла! Шафраном, например! Или розовым чаем! Луковой шелухой, можжевельником и даже желудями, Югор. Это ужасно!

— А где она взяла желуди и можжевельник?

— Так сычи ей из леса притащили. Ты, кстати, знал, что она уже с ними пару раз летала? Правда, обратно они тащили ее на санях. У нее плохо получается держать форму.

Нет, Югор ничего этого не знал.

Он давным-давно жил в полном покое, как самый настоящий сыч. Лыжной базой управлял нанятый директор, отчеты проверял бухгалтер, продукты и товары доставлялись проверенными поставщиками. В прямые обязанности Югора входило патрулирование перевала (там стоял свой сторожевой пост, достаточно было летать туда раз в пару недель), да присмотр за лесами. Но зимой столько снега, что ни один браконьер или вор древесины не рискнет сунуться во владения Анхормов. Поэтому свои дни филин проводил в исключительной праздности, лишь читая книги и