Шрифт:
Закладка:
— Уходим, — приказываю Ваймер и первым покидаю дом.
Мы быстро садимся в машину, Михаил тут же трогается.
— Что ты увидел? — не отступилась Ваймер.
— Порошок, — честно ответил я. — Это мелкие частицы взорвавшегося накопителя.
— Демонической слезы? — ахнула Ваймер.
— Да, — кивнул я.
— Но у нас не было такого артефакта, я вообще никогда в жизни не видела подобного, говорят их осталось крайне мало.
— Один из таких артефактов взорвался в твоём доме, породив разлом, — прямо сказал я.
— Но, как он туда… — глаза Ваймер загорелись, она связала полученную информацию. — Ты же не думаешь, что во всём виноват ректор?
— А какие ещё есть варианты? — усмехнулся я. — Лучше расскажи мне о законах автономии земли под академией.
Катя прикусила губу.
— Эта тяжба длится слишком долго. Академия хочет получить статус независимого учреждения, а империя не даёт ей этого сделать, — сдув упавшую чёлку, напряжённо ответила старшекурсница.
— Тяжба значит? — задумался я, а руки уже набирали номер Романа.
— Добрый день, Антон Валерьевич, — поприветствовал меня финансист, имеющий хорошее юридическое образование. — Рад вас слышать, у вас всё в порядке?
— Мы же договорились, не выкать, — поморщился я. — Тоже рад тебя слышать. У меня есть вопрос.
— Внимательно слушаю, — тут же встал в стойку Роман.
— Что получит академия, если приобретёт статус независимого от империи учреждения? — задал я вопрос.
— Мне нужно время, чтобы подумать, это не телефонный разговор, — предупредил меня Роман. — К завтрашнему дню я постараюсь дать ответ.
— Спасибо, — я положил трубку.
Катя затихла, бросая на меня задумчивые взгляды.
— Никогда не любил политику, — поделился я, завязывая разговор, чтобы не уснуть.
— Если ты не будешь интересоваться политикой, не факт, что она не будет интересоваться тобой, — философски заметила Ваймер, находясь в лёгком шоке от моего откровения. — И всё-таки я не понимаю, зачем это нужно ректору.
— Мне надо говорить, что всё, что ты услышишь здесь, не стоит рассказывать Старику? — спросил я.
— Да, понимаю, — быстро кивнула Катя. — Куда мы сейчас?
— На похороны, — ответил я. — Или я могу подвезти тебя, куда скажешь.
— Нет, не хочу оставаться одной, — прикрыла глаза Ваймер.
— А как же компания девчонок? Могла побыть с ними.
— С ними мне не так спокойно, — честно ответила девушка.
Мы приехали к усадьбе Митрофановых, где уже собрались многочисленные авто. Кладбище находилось тут же, на территории родового поместья.
Я обнял маму и представил ей Катю.
Милена при виде Ваймер поджала губы.
— Девочку необходимо переодеть, — сказала она, щелчком подзывая горничных. — Подберите ей что-то в тёмных тонах.
Катя виновато посмотрела на свои джинсы и свитер, местами испачканные. Я чуть себя по лбу не ударил. Совсем забыл, что она пережила этой ночью и что все её вещи сгорели.
Взяв девушку за руку, заставил её дёрнуться, после чего успокаивающе улыбнулся, отправляя к слугам.
— Что за девочка? — раздался голос рядом, это тихо подошла мама, наконец-то заканчивая с очередной порцией гостей, что пришли поддержать семью в столь трудный день.
По глазам Анны было видно, что она сегодня плакала. И не раз. Решила поговорить на отвлеченную тему, чтобы разгрузиться.
— Студентка в академии, с третьего курса, — ответил я.
— Она тебе нравится? — прямо спросила мама.
— Да, — ответил я.
— Вот и славно, нашей семье не помешает наследник, — огорошила меня женщина. — Мы остановим переговоры по твоим партиям.
— Меня сейчас мало интересует партия, если только это не партия в шахматы, — улыбнулся я. — У тебя будет внук, но чуть позже. Обещаю.
— Спасибо, — женщина уткнулась мне в плечо, обняла и пошла к очередным входящим в дом людям.
Катя появилась через полчаса, спускаясь по лестнице.
В платье она выглядела как истинная леди. Немного неуверенно, ведь подобные приёмы и собрания выглядят для неё пугающе. Я всё понимал, понимал особенности жизни без семьи, ведь сам был в подобном положении.
Подставив локоть, взял девушку и повёл в сторону стола.
Череда людей приносила свои соболезнования, Анна еле сдерживала слёзы.
Взять с собой Катю, оказалось более дальновидным решением, чем я мог себе предположить.
Когда мы вошли в зал с гробом, где лежал Станислав, что-то сломалось во мне. Я крепко сжал руку девушки, но та не сопротивлялась. Лишь когда я пришёл в себя, то понял, что на узкой девичьей ладони вероятнее всего останутся приличные синяки, а по щеке текла слеза от боли.
Наши взгляды встретились, мне стало неудобно и чтобы загладить вину, я поднёс руку девушки к губам и аккуратно поцеловал. Катя грустно посмотрела на меня, и мы пошли дальше.
Остальное прошло как в тумане.
Все эти лица смазались в один калейдоскоп. Все речи утешений и поддержки заполняли голову, не оставляя ничего кроме них.
Тело Стаса и его спокойное умиротворённое лицо стояли перед глазами, даже когда я не смотрел на него.
Очень скоро с церемонией было покончено и мы переместились на родовое кладбище, где брата уже ожидал холодный мраморный склеп, где давно ждали все умершие из семьи Митрофановых.
Гроб закрыли, мимо прошествовал мужчина в костюме-тройке и возложил на него цветок. Один цветок. Выделяющийся на фоне пышных букетов венков.
Он подошёл к нашей семье, стоящие рядом друзья рода отступили на шаг, я пока не понимал, что происходит.
— Император приносит свои соболезнования, — чинно произнёс мужчина с проблесками седины в волосах и военной выправкой, холодно посмотрев на деда.
— Благодарим, — сухо ответил Павел, смотря в лицо представителю императора. — Но это не всё, верно?
— Дни траура не должны помешать вам прибыть на завтрашний приём, — без особых реверансов сообщил он. — Это станет проблемой?
— Нет, — ответил Павел голосом, который мог заморозить воду в блюдце.
Чиновник кивнул и удалился.
Гости разъехались, а мы собрались покинуть гостиную, попрощавшись с родными. Мне надо было посетить Сорокина и узнать, что они сделали без меня, а Кате пора было домой… Хотя, куда ей сейчас ехать, вопрос открытый.
В этот момент мне на пути к выходу
