— Приготовь для меня в следующий раз, — попросила Рика, и Рэйко наконец улыбнулась. — Все-таки ты права, вопросы о готовке имеют просто волшебный эффект на тех, кто любит кулинарию. Достаточно спросить: «Как ты приготовил это блюдо?» — и дело в шляпе.

— Может тебе пойти на кулинарные курсы? — К Рэйко вернулся ее привычный озорной тон, и на сердце у Рики стало легче.

— Я-то? Да куда уж мне! Я и овощи толком не могу почистить.

— Потому я и предлагаю. Если будешь обсуждать с Манако лишь вкусную еду — рано или поздно разговоры зайдут в тупик. Ты ведь все на лету схватываешь. Под руководством профессионала быстро всему научишься. Если соберешься пойти на такие курсы — я составлю тебе компанию.

Если уж и идти на кулинарные курсы… Тут Рике представлялся лишь один вариант.

* * *

Весь день она собиралась купить новое нижнее белье, но так и не нашла на это времени. А ведь ей так хотелось выглядеть безупречно. Забронировать номер в отеле «Парк Хаятт» не удалось — не из-за цены, а потому что ко Дню святого Валентина все номера расхватали. Так что сейчас Рика смотрела на темный парк Синдзюку из номера отеля «Южная башня».

Номер на двадцать четвертом этаже она забронировала, не дожидаясь, пока Макото успеет ответить на приглашение. Решила, если у него не получится прийти — она просто выспится хорошенько. Но смотреть в смартфон она побаивалась — ее страшила реакция Макото. Ведь в последний раз, когда Макото хотел заглянуть к ней, она отказала ему. И вот теперь зазывает в отель… Разве это не эгоистично — звать парня, когда нужно ей? И вообще она делает это из-за прихоти Кадзии… Но с другой стороны, почему ее так смущает, а если честно, то и пугает, необходимость проявлять инициативу? Разве в отношениях мужчина и женщина не равны?

Рика уселась на двуспальную кровать. В глаза бросился электрический чайник — примерно такой же, как у них в комнате отдыха в издательстве. Она не знала, куда себя деть от волнения. Не подумает ли Макото, что ей не хватает секса? Что она этим недвусмысленным приглашением в отель упрекает его? И как быть дальше, если он не придет?

В какой-то момент ей начало казаться, что в углу комнаты притаилась скрытая камера и за ней со смехом наблюдают знакомые. Она откинулась на подушку и закрыла глаза.

Стук в дверь раздался после часа ночи, выдернув ее из уютной дремы. Она не сразу поняла, где находится. Пахло зеленым чаем. Не чаем — ароматизатором, которым пользуются в этой гостинице. Рика встала и поплелась к двери.

Макото…

— Прости, что припозднился.

— Ничего. Это ты прости, что сдернула тебя.

По взгляду Макото Рика поняла, что ему немного не по себе. На мгновение он замер на пороге, затем прошел в номер. Скинул пиджак и плюхнулся на кровать.

— Как же я устал…

Рика присела рядом и неуверенно потянулась к нему.

— Ты так занят, а я…

Волосы у Макото мягкие и пушистые, Рике ужасно нравилось перебирать их. А какие уставшие у него глаза…

— Когда Нисибаси получит премию, меня, я так думаю, рядом с ним уже не будет.

Писатель, которого курировал Макото, вошел в число номинантов на литературную премию, результаты должны объявить весной.

— Не будет? Ты говоришь о кадровых перестановках в вашем отделе? Я слышала, они у вас непредсказуемые.

— Да уж. Всё по прихоти начальства. Не знаю, что они там решат, но мне останется только подчиниться, от меня тут ничего не зависит. — Веко Макото дернулось, выдавая чувства, скрытые за безразличным тоном.

— Могу тебя выслушать, если хочешь. Это помогает. Мне будет очень жаль, если Нисибаси у тебя заберут. Ты ведь вел его роман с самого начала, готовил выпуски к публикации[50].

— Рика, не надо… Мы так давно не виделись, и меньше всего мне хочется тратить время на разговоры о работе.

Ого, что-то новенькое. Раньше Макото охотно рассказывал ей о своих проблемах и не боялся показаться жалким. В ответ и Рика открывалась ему. А теперь получается, в их личные отношения просочился холодок. Это оттого, что из-за нехватки времени они стали реже встречаться? Или что-то другое?

Снова вспомнился отец.

Рика любила отца. Он читал ей книжки и тайком готовил полуфабрикатную якисобу[51] из комбини, которую мама есть не разрешала. Несмотря на внешний снобизм, он проливал скупую слезу, когда смотрел «Мужчине живется трудно», — этот фильм показывали каждый Новый год. Но отец очень изменился после того, когда из-за неуступчивого характера ему перекрыли кислород в университете. Он перестал разговаривать с ней по душам. Все чаще выпивал и бранил маму. А ведь ни Рика, ни мама не требовали от него быть опорой семьи. Рика была не против перейти в обычную среднюю школу из частной. И маму вовсе не пугала необходимость выйти на работу, скорее наоборот. Если бы отец просто остался хорошим отцом — этого было бы достаточно.

«Пожалуйста, просто поговори со мной. Я ведь не прошу большего», — однажды услышала Рика дрожащий от слез мамин голос. Но отец, как всегда, промолчал. В последнее время перед разводом он молчал с таким видом, словно даже пара слов нанесут непоправимый удар по его самооценке. Вбил себе в голову, что настоящий мужчина так и должен себя вести.

Наверное, и кавалеры Манако стремились вести себя «как подобает мужчине». Здоровье трещало по швам, но когда Манако таскала их по ресторанам и кормила высококалорийной едой, они не смели признаться, что устали и нуждаются в отдыхе. Что это не их образ жизни. Больше, чем потерять Манако, они боялись ей проиграть. Отчаянно стараясь поспеть за ней, они в итоге пустили свою жизнь под откос. В СМИ писали, что кавалеры Манако были стеснительными и неловкими в общении, однако никто из них не был так уж одинок. О каждом из них кто-то беспокоился, звонил, даже увещевал. Если бы они прислушались к голосам близких, если бы не запали так сильно на Манако, которая затмила всех остальных, они бы не стали жертвами.

— Поясница болит… И глаза устали…

Макото со стоном повернулся и уткнулся лицом в подушку. Рика вновь отметила, какая красивая у него форма ягодиц, и невольно потянулась их погладить.

— Хочешь, сделаю тебе массаж?

— Не нужно, ты