Так вот в чем дело! Стало быть, Роберт имеет отношение к тем двум злодеям. Не получилось у них с ходу добыть монету, так они решили подослать ко мне этого соблазнителя! Вчера я его отшила, так сегодня в больницу приперся, сестру больную выдумал! А я и поверила, дура…

– Останови! – заорала я. – Останови машину срочно!

– Да что случилось? – встревоженно спросил Роберт.

– Останови, меня тошнит, сейчас прямо в салоне вырвет!

Сработал стереотип – этому типу стало жалко свою новую чистую машину. Не успел он припарковаться, как я выскочила из машины и побежала прочь.

Роберт что-то крикнул мне вслед и даже выскочил из машины, чтобы остановить меня… и я, чтобы пресечь его попытку, вбежала в первую попавшуюся дверь.

К счастью, он за мной не последовал.

Я оказалась в приемной какого-то ателье или мастерской. Сердце колотилось от испуга и волнения, и я остановилась в дверях, чтобы перевести дыхание.

За стойкой в нескольких шагах от меня сидела женщина лет сорока с коротко стриженными темными волосами и выражением врожденного недоверия на лице. Увидев меня, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут на столе перед ней зазвонил телефон. Она сняла трубку и проговорила с заученно-вежливой интонацией:

– Ателье по ремонту «Золотые руки». Слушаю вас. Что? Будильники? Нет, будильники не принимаем. Мастер уволился на прошлой неделе. И часы с кукушкой тоже не принимаем. А я откуда знаю? Это вы мне звоните, так что нечего тут!..

Напускная вежливость слетела с нее, как последний осенний листок слетает под холодным ветром наступающей зимы, и проступило природное органичное хамство.

Название ателье показалось мне знакомым, и я почти сразу вспомнила, что это же название стояло на письме, адресованном первой жене моего мужа. Ну да, я сразу обратила внимание, что ателье расположено неподалеку от моего бывшего дома. То есть пока еще не совсем бывшего, потому что я пока считаюсь женой Виталика и прописана здесь.

А вот интересно, почему же все-таки Витеночек, как зовет его мамаша, не сказал мне про первую жену? И отчего у него паспорт чистый? Должен же быть штамп о разводе… А если он с этой Лидией не успел развестись, так она быстро от него умотала? Тогда он по закону считается многоженцем, а наш с ним брак недействителен. Глупости! Тогда бы в паспорте остался штамп о браке… А как было бы здорово, если бы я не выходила замуж за Виталика! Вообще никогда не встречалась ни с ним, ни с его мамашей. И не тошнило бы…

Нервная брюнетка тем временем закончила разговор, швырнула трубку на рычаг и повернулась ко мне:

– Вы по какому вопросу?

По выражению ее лица было ясно, что, если я немедленно не отвечу или брюнетка не признает мой ответ удовлетворительным, мало мне не покажется. Выставит немедленно за дверь, да еще и обругает нецензурно.

Первым побуждением было уйти, чтобы не нарываться на хамство, но я выглянула через стеклянную дверь на улицу и увидела, что машина Роберта стоит на прежнем месте, в нескольких шагах от двери ателье. И тут я сообразила, что у меня есть вполне уважительный повод для визита в ателье «Золотые руки». Я сунула руку в карман и – о чудо! – нащупала там то самое письмо.

– Вот, это письмо пришло мне по почте, – проговорила я и положила конверт на стойку.

Брюнетка взглянула на конверт так подозрительно, как будто в нем могла оказаться бомба или радиоактивное вещество. Однако открыла его, брезгливо морщась, прочитала вложенный внутрь листок и неодобрительно проговорила:

– Что же вы так долго не реагировали? Письмо отправлено десять дней назад…

– А я его получила только сегодня! – выпалила я. – Вы же знаете, как теперь почта работает!

– Да, почта… – она скривилась, как будто надкусила лимон, но моя ремарка в отношении почты нашла в ее душе отклик, и враждебное выражение лица сменилось на сочувственное. – И не только почта! Вот Короедов, который здесь до меня работал… никакого порядка в делах! Я после него разбираю заказы – так волосы дыбом встают! – И она кокетливо поправила свои волосы, которые вовсе и не думали стоять дыбом. – Некоторые вещи лежат по месяцу, по два… но ваша кофемолка – это вообще рекорд! За три года не вернуть выполненный заказ – это уму непостижимо! Удивительно, как вас вообще нашли! За три года вы могли переехать, выйти замуж, умереть… что бы тогда было с этой кофемолкой?

– К счастью, я пока жива! – вклинилась я в ее страстный монолог. – Понимаете, я потеряла квитанцию, а потом и забыла про то, что сдавала кофемолку в ремонт. Совсем из головы вылетело! А как письмо прочитала, так и вспомнила!

– Это очень удачно. – Она подошла к полке, сняла с нее картонную коробку и протянула мне с таким видом, будто вручала, самое малое, Нобелевскую премию. – Вот она, ваша кофемолка. Распишитесь вот здесь…

Она положила передо мной толстую разграфленную книгу и показала на нужную строчку. Я не хотела выходить из своей роли, поэтому изобразила в нужной графе подпись своего мужа «Шерс…» и дальше длинный кокетливый росчерк и пошла к выходу, прижимая к груди злополучную кофемолку.

К счастью, Роберт уже уехал, нет у восточных людей ни терпения, ни выдержки, и я, переведя дыхание, побрела по улице.

Первой мыслью было избавиться от кофемолки. Уж очень не хотелось тащить эту тяжелую и бесполезную коробку. Я уже собиралась опустить ее в урну, которая стояла возле дверей ателье, но случайно бросила взгляд на витрину и увидела, что вредная приемщица следит за мной через стекло.

Нет, если я сейчас выброшу эту кофемолку – с нее станется вызвать полицию, ФСБ и МЧС!

Я пошла дальше, решив отделаться от кофемолки позже.

Первый и самый насущный вопрос, который стоял передо мной, – куда сейчас направиться.

Идти домой – то есть в квартиру мужа – мне совершенно не хотелось. Хотя хорошо бы все-таки выяснить, отчего они так боятся упоминания о бывшей жене Лидии. Но… я представила фальшивую улыбку свекрови, самодовольную физиономию мужа и снова почувствовала знакомый приступ тошноты… Нет, лучше уж провести еще одну ночь в квартире над антикварным магазином!

На мою удачу, из-за угла вывернула подходящая маршрутка. Я махнула рукой, села и через двадцать минут уже была в своем недавно обретенном гнезде.

Казимир встретил меня в дверях магазина радостным мяуканьем и принялся тереться о мои ноги, преданно заглядывая в глаза.

Ну да, он уже, наверное, решил, что его все бросили и что