Шрифт:
Закладка:
— Шутишь? — я повернул её к себе.
— Ни капли. Хочешь проверить? Заодно убедиться, что вода здесь тёплая, — она с прищуром смотрела на меня.
— Хочешь нарушить запрет Артемиды? Оля, как на тебя это непохоже! Веди! — мне не слишком верилось в существование здесь города. Я слышал, что боги в свои владения, которые как известно, расположены в недоступных людям пространствах, иногда забирают некоторых жрецов и жриц, отличившихся приверженцев, забирают детей, рождённых нимфами и тех, кого считают нужным скрыть от людей. Возможно, что так. Но мне было трудно поверить, будто во владениях Артемиды может таиться целый город.
Мы обошли старый храм с восточной стороны, поднялись выше по дорожке, едва заметной в траве и оказались возле колоннады, за которой открывался вид на небольшое озеро чистейшей бирюзовой воды. Над озерцом поднимался пар, и над водопадом, питавшим его, тоже висело облако пара. Ниже колоннады начинались ступени, сходящие к нескольким бассейнам и широкой мраморной купальне.
— Мне кажется ты любишь меня раздевать, — шепнула мне на ухо княгиня. Шепнула очень тихо, словно нас мог здесь кто-то слышать кроме бабочек, порхавших над лужайкой.
— Здесь в самом деле великолепно, — я занялся завязкой её платья. — Сдадим экзамены, и я попрошу Артемиду принять нас на несколько дней.
Вместо ответа, Ольга поцеловала меня, прижимаясь голой грудью и закрыв от блаженства глаза. Одежда её упала на каменную плиту. Следом там оказалась моя. Ковалевская вывернулась из моих рук и, шлёпая босыми ногами, сбежала по ступенькам в первый бассейн. Я прыгнул туда же с разбега, видя, что глубина вполне позволяет совершить глубокий нырок. Достал руками дна, выложенного керамической плиткой, и вынырнул, поднимая тучу брызг. Вода в самом деле оказалась тёплой, даже слегка горячей там, где в проёме бортика била пенистая струя.
Ковалевская плыла к ступенькам, ведущим в следующую водную чашу. Я догнал её в несколько мощных гребков. Повернул к себе, подхватив под ягодицы.
— Елецкий! — возмутилась она, но в этом возмущении явно скрывалось много притворства. — Что это значит?
— Угадай, что сейчас будет? — я развёл её бедра, притягивая княгиню к себе.
— Ты не смеешь! — она приоткрыла ротик, чувствуя, как мой член, твёрдый как камень, стремится в её щёлочку.
— Ты считаешь, что я сейчас плохо поступаю? — я прижал её тело, разомлевшее от горячей воды к себе.
Мой воин нашёл вход.
— Да! — княгиня вздрогнула, запрокинула голову, роняя золотистые волосы в воду.
— Ты расскажешь об этом мамочке? — решительным толчком я вошёл наполовину.
— Да! То есть нет! — она вцепилась в меня, жарко целуя в губы, прижимаясь сильнее животом.
Я вошёл до самых глубин её тесной пещерки и двинулся в ней, наслаждаясь стонами и прекрасными содроганиями девичьего тела.
Когда у нас не осталось сил, мы долго лежали на гладкой мраморной плите, подставляя уставшие тела ласке солнца и течению тёплой воды. Лишь после полудня, решились прогуляться к запретному месту, с которого открывался вид на таинственный город.
Действительно с высокого обрыва были видны белые дома, какая-то башня и колоннада, расположенные в зелёной ложбине, куда вела мощёная дорога. Если присмотреться, там можно разглядеть людей. Но городом это нельзя назвать. Так — небольшое поселение. Хотя за скалой, закрывавшей часть вида, возможно, имелось продолжение этого поселения. Возвращаясь ко дворцу Артемиды, я думал, как бы её расспросить о находке княгини. Запрет-то мы нарушили, только запрещала она Ольге, я мог о нём ничего не знать и набрести на то место случайно.
* * *
Кому хочется больше картинок, на Бусти пост «Божественное»: https://boosty.to/e. moury/posts/f2570820-d452−4484–9359−1fb4803c0db1?share=post_link — там Ковалевская и Артемида и божественные виды. Рекомендую, лично мне красиво.
Глава 14
Великолепная идея
— Родерик… — Талия давно лежала с открытыми глазами и смотрела на потолок.
Смотрела на потолочную роспись, которая, кажется, называлась «фреска» — так говорил Родерик. Ещё он говорил, что там изображены игры богов, которые бывают очень коварны. Вот и сыграли боги с ней в игру. Очень плохую игру.
— Родерик, блядь! — ещё раз позвала она, теперь изо всех сил, уже зная, что он не ответит. Повернулась к окну и заплакала.
Ну зачем она была такой упрямой дурой⁈ Зачем она его оскорбляла⁈ А последнее что она сказала… Она сказала: «Лучше бы тебя, козла, унесло этим дурацким потоком!..». Какой ужас! Это всё равно, что пожелать своему единственному другу смерти!
И что теперь? Теперь у неё нет Родерика. А если нет его, то для неё больше нет никого на этом свете. Папа, Елецкий — они не в счёт. Они всё меньше понимают её. Не прекращая всхлипывать, баронесса потянулась к тумбочке, нащупала там свой эйхос. Включила, проверила сообщения. Сквозь слезы, набежавшие на глаза, мир казался каким-то неправильным, искажённым как в кривом зеркале — такие зеркала в одной из сказок делали злые маги, чтобы обманывать людей. Из не отвеченных сообщений было только два, оба от папы. Оба за вчерашний вечер. И ни одного! Ни одного от этого козла, Елецкого! А Родерик… У него не было эйхоса. И неизвестно, есть ли теперь в этом мире сам Родерик.
Она прослушала присланное отцом, не слишком вникая в слова, которые всегда были об одном и том же, нажала пластину, чтобы ответить и произнесла, всхлипывая:
— Папа! Мне очень плохо. Я не знаю, что теперь делать. Умереть хочется, блядь! Папа, блядь! Это пиздец!
Задержала палец на пластине. Шмыгнула носом и подумала, что она не может такое отправить отцу, иначе плохо будет не только ей, но и ему. Удалив сообщение, Талия Евклидовна поплакала ещё немного, потом взяла себя в руки, вытерла слёзы и снова поднесла эйхос ко рту:
— Пап, у меня всё хорошо. Пожалуйста, не сердись на меня, — голос её предательски дрогнул и к горлу подступил ком. — Я знаю, что поступила очень плохо, но так вышло, — она всё же сдержалась, чтобы не заплакать. — Мне хочется пожить немного своей жизнью. Просто жди меня, я обязательно вернусь. И, пожалуйста, не беспокойся и не расстраивайся. Всё хорошо! — последние слова она с трудом выдавила из себя и скорее нажала на копку отправки сообщений. Вышло, наверное, неплохо. Сказанное должно успокоить отца.
Ещё несколько минут
