Шрифт:
Закладка:
Письма Ганди к Гитлеру – скандальный шаг в истории этики ненасилия. Многие воспринимают эти письма как проявление наивности, однако, отметим, что это последовательное приложение принципов этики ненасилия к разрешению конфликтов. Запрет на насилие универсален, охватывает все сферы, и политику нельзя из него исключить. Бороться, с этой точки зрения, означает не сражаться на поле боя, бороться – равно переубеждать и делать из своих противников сторонников. С этой целью Толстой публикует тысячи и тысячи страниц публицистики, с той же целью Ганди не гнушается подобными письмами.
Другой, который мне противостоит, всегда потенциальная угроза для меня. Я могу попытаться переубедить его только в том случае, если есть что-то, что нас объединяет. Это должно быть что-то очень весомое, для того, чтобы Другой в последний момент не изменил свое решение; устойчивое и дающее основание личности, – совпадающие ценности. И Толстой, и Ганди считают, что можно привести людей с непохожими жизненными целями к некоторым общим ценностям.
Фундамент универсальной этики – не страсти и эмоции, такие как симпатии к конкретным людям или политическим партиям. Симпатии могут подтолкнуть к моральному поступку: например, легко и приятно заботиться о больном друге. Те же симпатии могут вызывать неконтролируемый гнев. Страсти, симпатии и антипатии могут вести к насилию. Настоящая мораль, долг ненасильственного действия, должны быть основаны на разуме.
Общая ценность, к осознанию которой пытается привести этика ненасилия – человек, понимаемый не как конкретный индивид, а как собирательный образ человека в его человеческом качестве – то есть разумного существа, и в этом отличающегося от животного. Насилие – осквернение человечества, потому что любой насильственный акт попирает в лице жертвы все человечество в целом. То же самое писал Кант про несоблюдение норм морали.
Общая ценность, к которой обращается Ганди – разумное состояние человечества, которое с началом войны может быть низвергнуто до состояния дикости, может откатиться назад в своем развитии. Современный теоретик этики ненасилия, философ Жан-Мари Мюллер поддерживает эту мысль: насилие против жизни[100]. Гитлер оставил письмо Ганди без ответа. Через месяц нацистская Германия вторгнется в Польшу.
Другие примеры использования Ганди ненасилия разлетелись по всему миру. Наиболее известный – Соляной марш 1930 года, целью которого было нарушить монополию Англии на соль. На протяжении двадцати четырех дней к Ганди и его сторонникам присоединялись местные жители. Вначале власти отнеслись к нарушению закона с иронией: какой-то экономический пшик. Лидеров марша арестовали. Но движение за освобождение от колониального господства не только не утихло, оно набирало обороты: с 1930 по 1931 год было арестовано более 90 тыс. человек[101]. Таким ли ничтожным был жест с политической точки зрения? Еще за десять лет до этого индийцы начали отказываться от уплаты налогов, покидали государственные структуры, бойкотировали английские товары и участвовали в манифестациях.
Ганди публично брал на себя ответственность за каждую кампанию, по каким-то причинам переходившую в массовое насилие, объявляя голодовку.
Часть 6. Кто ты без своего костюма? Князь-анархист, известный географ, революционер
Сибирь хранит не только разные тайны природы, но и историю коренных народов и заключенных на каторгах. Выходец из княжеского рода Петр Кропоткин[102] в своих путешествиях по великому краю смог раскрыть многие здешние секреты, изучить вулканы, реки и нравы живущих здесь людей. Увиденное попало не только на страницы географических журналов, но и сформировало мировоззрение будущего анархиста-бунтаря. В 1866 году Кропоткин становится свидетелем суда над восставшими каторжниками-поляками, которые навели переполох с погонями, взрывами мостов и убийствами. В путешествиях по Сибири он обнаружил и позитивную сторону жизни вдали от властных центров. Народ здесь оказался более свободным и жизнерадостным, а также способным к самоорганизации. В Сибири Кропоткин понял, что сила взаимопомощи, а не палочная дисциплина, помогает выживать в сложных погодных условиях.
Последующие события укрепляют Петра в социалистических взглядах: расстрел Парижской коммуны в 1871 году, знакомство в Европе с анархистами, чтение газет и брошюр левого толка. Из всего этого у него постепенно сложилось видение будущего человечества. В России он вступает в кружок социалистов, которые вели пропаганду социалистических и революционных идей среди рабочих в Петербурге.
Государство по достоинству оценило вклад Кропоткина. За свои фундаментальные научные исследования и открытие ледникового периода он становится видным деятелем Русского географического общества и даже награждается медалями, а за участие в подпольном кружке его арестовывают в 1874 году и бросают в тюрьму Петропавловской крепости. Князь Кропоткин, подобно графу Монте-Кристо, замышляет вырваться на свободу. Словно герои сериала «Побег», из-за плохого самочувствия он попадает из крепости в тюремную больницу, а оттуда сбегает на волю в 1876 году.
Вырвавшись из имперского плена, Кропоткин тайно пересекает границу и устремляется в Европу, где повторно разворачивает свою деятельность по продвижению анархических идей, выпускает в Швейцарии журнал «Бунтовщик» (Le Révolté). Уже в 1881 году Кропоткина высылают из страны, поэтому он перебирается во Францию, но и тут его постигает неудача. В следующем году местные анархисты устроили взрыв в театре, полицейские устроили облаву и арестовали Кропоткина, одного из видных идеологов анархо-коммунизма. И вот в 1883 году его снова осуждают на пять лет тюрьмы. Повезло: через три года его освободили из-за протестов общественности. Перебравшись в Англию, он занимается дальнейшей теоретической разработкой учения и публикует свои главные труды.
Наконец, в 1905 году в России происходит первая революция. Труды Кропоткина более востребованы на Родине, появляются переводы его главных работ. В 1917 году, после февральской революции и крушения «царизма», Кропоткин возвращается в Россию известным мыслителем, его встречают тысячи людей. Не было отбоя от высокопоставленных поклонников – политиков и революционеров, которые пытались перетянуть гиганта мысли на свою сторону. Кропоткин твердо отказывался от всех предложений высоких постов, а к Октябрьской революции имел двойственные чувства. Недостаточно просто разрушить государство, чтобы на его месте могло возникнуть анархистское общество. При личных встречах он предупреждал Ленина, что террор, диктатура пролетариата (как, впрочем, и любая другая диктатура) не приведет страну ни к чему хорошему. К новой жизни страну должны вести творческие силы, а не полиция.
Часть 7. Зачем и как строить идеальное общество?
Допустим, вы – современник Кропоткина. Выучились на доктора, и вот к вам прибегает бедный мужик и просит осмотреть его больную жену. Он приводит вас в свой дом, где сыро
