Шрифт:
Закладка:
16 декабря 32 года. Галактика Вендана — Гималия, временная база атомного космофлота
Последние истребители из москитного флота вернулись на палубы «Феникса» уже за порталом — на той стороне, в считанных тысячах километров от поверхности Цереры, нельзя было задерживаться ни на секунду. Два «Циклопа» из эскадры Стивена Марци прошли в портал бок о бок с крейсером, отстреливая догоняющие их ракеты. Последняя взорвалась над реакторным отсеком, заставив обе установки выдать по нейтронному всплеску, а раздосадованного Гедимина — сбросить управляющие стержни и заглушить реакторы.
— Прошли! — выдохнул в коммутатор Сайджин. — Теперь у нас не рейды, а сплошные скачки. Как там реакторы?
— Пока целы, — отозвался Гедимин. Радоваться было особо нечему. Куда ни высовывался крейсер, его находили там сразу же — самое большее через пару минут. Пригодные для обитания территории — что на Земле, что на других планетах — так ужались, что земной флот прикрывал их полностью и ещё выделял две трети сил для поисков и обстрела сарматских баз. В начале декабря разбомбили Шангнак; флот Гельмера, оставив в покое Землю, ушёл к Сатурну для защиты Энцелада и Титана. Флот Тохиля занимался «выжиганием», планомерно уничтожая обитаемые территории. Гедимину от этого занятия было тошно, но его никто не спрашивал.
— Гедимин Кет, к отчёту, — напомнил о себе Стивен. — В капитанскую рубку.
Часовые отсалютовали ему соплами ракетомётов — как сказал Линкен, это означало особую честь. Гедимин вскинул руку в ответ. Стивен, увидев его, широко улыбнулся и указал на кресло рядом с трёхмерной картой.
— Ну что с реакторами? Дойдём до базы? — спросил он, положив перед Гедимином контейнер с перцовкой. Сармат мигнул. Насколько он знал, сам Стивен к «мартышечьей еде» не прикасался.
— Можно сделать ещё рейд, — сказал он. — Я же говорил — если давать реакторам отдых, всё будет работать.
Стивен рассеянно кивнул, подставляя ладонь под трёхмерную голограмму Цереры и щелчком раскручивая её вокруг невидимой оси.
— Боеприпасы на исходе, — сказал он. — Даже камни. Столько снарядов зря тратится на мартышечьи заграждения…
Он с сожалением покачал головой.
— Что мы сделали? — спросил Гедимин, глядя на карту. Стивен остановил вращение планеты и провёл пальцем по вмятинам на поверхности.
— Здесь пробили заграждение и снесли пару ретрансляторов. Тут была площадка под сканеры-разведчики. Тут, снизу, — туннель или скважина. Мелочи, не стоящие боеприпасов. А вот четыре сбитых спрингера…
Он ухмыльнулся.
Цереру на карте сменил Юпитер. Стивен приближал его, пока на фоне планеты-гиганта не проступили россыпи спутников.
— Идём на Гималию, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Большой ремонт нам не нужен, обойдёмся их помощью.
…Крейсер лёг в тесный гималийский док, и сразу же поверхность планеты затянуло маскировочным полем. «Феникс» не первый раз заходил на эту базу, но ещё ни разу Гедимин не выглядывал наружу, хотя ему хотелось посмотреть на Юпитер, сияющий ярче солнца; выходы были под строжайшим запретом — в последнее время это распространялось на все базы, кроме разве что земных. Сарматы, едва сойдя с корабля, направились к ближайшему шлюзу, торопясь выйти «на воздух» и снять шлемы. Гедимин пошёл за ними.
Гималийская база изнутри мало чем отличалась от фебианской — потолки здесь были такие же низкие, коридоры — тесные, разве что освещения прибавилось, а температура внутри доходила до плюс десяти. Гедимин снял шлем и убрал с груди часть пластин. Он давно привык к прохладе, кожа стала синеватой, как у выходцев с Марса, серый оттенок «ядерного загара» понемногу сглаживался, и тем ярче проступали тёмно-серые рубцы радиационных ожогов. Он зашёл в душевую — здесь, на Гималии, жидкая вода была каждый день, и сарматы купались без скафандров. Ощущение прохладной воды на коже по-прежнему было приятным; Гедимин задержался бы там надолго, если бы не подпирающая очередь. Проходя вдоль неё, сармат высматривал краснокожих венерианцев — но то ли купальни на Гималии для них были слишком холодными, то ли от постоянной жизни на холодных базах красная кожа снова побелела.
Вдоль стен столовой стояли стапели, заполненные экзоскелетами и тяжёлыми скафандрами, — здесь было плюс двадцать, и многие рискнули снять броню. Общего зала на Гималии не было — под столовую отвели несколько отсеков, соединённых коридорами, и сняли все двери. До того, как на Гималию перенесли базу космофлота, здесь были ещё и столы, но сейчас для экономии места их заменили тесно составленными скамьями, и всё равно найти, где сесть, было непросто.
Гедимин нашёл свободное место в дальнем углу, напротив стены, на которую проецировалась голографическая карта. Машинально пересчитав уцелевшие сарматские базы, он вскрыл контейнер с водой и сделал большой глоток. Хотелось бы поесть в тишине, но без шлема трудновато было затыкать уши…
— Обыкновенный флиппер, — рассказывал, угрюмо щурясь, незнакомый сармат с тёмно-синей кожей. — Пролез под поле — и на космодром. Два крейсера готовились к взлёту, в это время туда никто в здравом уме не сунется. А она влезла прямо между ними. Её сбили — выцелили с вышки, а что проку, если бомба уже сработала…
— Два крейсера? Одной бомбой? — его сосед недоверчиво хмыкнул.
— Что-то вроде нашего «Теггара», — кивнул сармат. — Тоже на ирренции. А крейсера на взлёте без полей… Две лепёшки и кратер на весь космодром. Пол-Утгарда в развалинах.
— Sa hasu, — поморщился второй. — Макаки совсем взбесились.
Гедимин мигнул. «Два крейсера, полгорода, ядерная бомба… Такой диверсией даже Лиск гордился бы.»
— Я же говорю — выжигать надо метр за метром, — мрачно сказал первый. — Чтобы ни одна крыса не ускользнула. Развели повстанцев, плюнуть некуда…
Он повернулся к Гедимину и, увидев что-то за его спиной, резко поднялся с места. За ним встали ещё трое. Они отсели на несколько метров. Гедимин удивлённо мигнул, но на его плече уже лежала чужая рука.
— Вот ты где, — сказал Стивен. — Нашёл с кем сидеть! Тут одни техники. Идём, сядешь с нами.
— Ты слышал о диверсии в Утгарде?
