что это какая-то западня…

– Тьфу на тебя, Ключ, – скривился Марли. – Езжай, и увидишь сам.

* * *

Мистер Мирт открыл дверь сам.

– Цзиянь, что вы тут делаете в такой час? – моргнув, осведомился он. – Мне казалось, что уже перевалило за полночь.

– Мистер Мирт, – быстро заговорил Цзиянь. – Дирижабль в опасности. Кто-то нанял поджигателей в Улье, чтобы этой ночью они отправились к ангару.

– С какой целью? – разум Габриэля все еще был слегка затуманен бренди.

– С целью поджога, наверное, – печально усмехнулся Цзиянь.

Механический протез на месте половины лица зловеще блеснул в лунном свете.

– Ортанс едет туда, и нам тоже следует поторопиться. Возможно, мы успеем их перехватить до того, как они… что-нибудь совершат.

– Конечно, вы правы. – Мистер Мирт шагнул обратно в прихожую и растерянно огляделся. – Поуп, а где мои сапоги?

– Где оставил, – прогудел дворецкий, появляясь из сумрака гостиной.

В больших каменных руках он нес веллингтоны. Мистер Мирт порадовался бы проницательности Поупа – эту модель сапог можно было надеть не застегивая, – если бы вообще обратил внимание на то, во что облачается. С него бы сталось сейчас выбежать на улицу в пижаме. Всем присутствующим повезло, что он настолько засиделся в уличной одежде.

– Возьмите плащ, там холодно! – только и успел крикнуть Цзиянь.

Габриэль накинул плащ и вылетел на крыльцо.

– Поуп, жди! – крикнул он. – А вот мы с вами… запрягать некогда… Цзиянь, вы умеете ездить верхом?

– О, – Цзиянь слегка растерялся. – Конечно.

– В таком случае мы поедем.

Мистер Мирт вывел лошадь из стойла и даже не потрудился озаботиться сбруей. В обычные дни он тщательно создавал видимость того, что его гнедая лошадка так же нуждается в узде и поводьях, как и другие, да и чаще всего она тащила за собой еще и повозку.

Но сейчас он берег каждую минуту.

Одним легким движением он взлетел на спину лошади и протянул руку Цзияню. Тот покачал головой, примерился и, подтянувшись, оказался за спиной Габриэля.

– Держитесь крепче! – велел Габриэль и, наклонившись к уху лошади, прошептал ей несколько слов на языке, которого Цзиянь не знал.

Лошадь прянула ухом, фыркнула и помчалась вперед.

Цзиянь отчаянно вцепился в талию мистера Мирта. За свою жизнь он испытал много разных потрясений, но это не было сравнимо ни с чем. Лошадь летела над мостовой, едва касаясь копытами земли. Казалось, случайным прохожим они не были видны, по крайней мере, они никого не спугнули и не задели, промчавшись через полгорода, не разбирая дороги.

Путь до ангара занял всего четверть часа – в столь краткий срок ни одна лошадь не смогла бы одолеть такое расстояние, да еще и не выбиться из сил. Однако гнедая кобыла, казалось, ничуть не устала.

Цзиянь услышал, как тихо охнул мистер Мирт, выглянул из-за его плеча и на миг потерял способность дышать – ангар горел.

* * *

Мистер Мирт одним прыжком слетел с лошади и бросился к ангару. Огонь охватил внешнюю стену и пристройку – зрелище было ужасающее. Габриэль задохнулся, представив себе, что все труды последних месяцев пошли прахом.

У дороги уже собирались зеваки – фермеры, живущие по соседству, увидели зарево и поспешили развлечься, наблюдая за тем, как горит чужое имущество. Тем более что испытательный полигон был окружен покровом тайны, сквозь который они не могли проникнуть, а потому соседи с неодобрением относились к мистеру Мирту и пожару скорее обрадовались.

Мистер Мирт проигнорировал их присутствие.

Ортанс выбежал ему навстречу из ангара, закрывая лицо шейным платком.

– Как дирижабль? – хрипло спросил мистер Мирт, перекрикивая треск горящего дерева.

– Стоит! – столь же громко отозвался Ортанс. – Но ненадолго, если не потушим!

Он быстро объяснил ситуацию: сам ангар – пока – почти не пострадал. Видимо, поджигатели соблазнились сваленным у стены пристройки сеном и не уточнили, где именно находится дирижабль. Сам аппарат находился у противоположной стены, и огню требовалось время, чтобы до него добраться.

– Пожарных вызвали?

– Да, только они поехали в город – местная водокачка сломалась!

Мистер Мирт в досаде ударил кулаком по колену. Вот же… Что мешало кому-то из фермеров сообщить ему, что на водокачке технические проблемы? Он бы в два счета с ними разобрался или Джона бы отправил и сейчас не пришлось бы терять драгоценное время.

Пожарная карета, он знал, передвигается довольно медленно, ее запрягают усталыми лошадьми, да и сами пожарные уже далеко не молодые люди – на жалованье пожарного никто из перспективных и здоровых юношей идти не хотел, предпочитая карьеру клерка за оплату в два раза больше.

Сколько времени потребуется им, чтобы обернуться до города и обратно из этой практически деревенской глубинки?

– Не успеют, – кивнул Ортанс в такт его мыслям.

– Вот что, Джон, – глаза мистера Мирта налились холодной решимостью. – Разгони людей. Я знаю, что делать.

Ортанс, посмотрев ему в глаза, решил не спорить. И никому не посоветовал бы вставать между человеком с таким взглядом и его решимостью спасти то, что ему дорого.

Кивнув снова, Ортанс отправился к дороге и громко закричал:

– Расходитесь, расходитесь, здесь нет ничего интересного!

Увидев, что он затеял, Юй Цзиянь немедленно подхватил:

– Расходитесь, ничего страшного, сейчас приедет пожарная карета и все потушит!

Они вдвоем теснили ворчащих фермеров, каждый из которых с удовольствием бы понаблюдал крушение самонадеянной затеи мистера Мирта (не из личной ненависти к нему или его дирижаблю, а скорее из привычного для них состояния «если у нас нет, так и у вас не будет». Люди, не способные сами что-то создать, чаще всего первыми радуются разрушениям). Но Ортанс и Цзиянь успешно отвлекли их внимание на себя, а мистеру Мирту только того и надо было.

Встав перед ангаром, он взглянул на огонь, грозящий уничтожить его мечту. Громко выдохнув какое-то проклятие на гэльском, Габриэль опустился на колени прямо на землю, не думая о том, что его светлые штаны постигнет печальная участь – сейчас он в последнюю очередь думал о том, как выглядит со стороны.

Его тонкие пальцы погрузились в землю.

Волосы выбились из ленты и рассыпались по плечам каштановыми волнами.

Он прикрыл глаза и принялся напевно повторять:

– Thig a-nuas thugam, a dhaoine an uisge, thig a-nuas thugam ann an sruth leantainneach, nigh air falbh mo phian agus mo theine, nigh air falbh ana-ceartas agus fearg dhaoine, na fàg orm ach an t-sìth uisge…[11].

То был древний язык, речь фаэ – все королевские дети, конечно же, учили его, и Габриэль с ними заодно, но сейчас, казалось, слова всплывают не из памяти, а