На практике управленцы реагировали на ограниченность в ресурсах путем обращения к процветающей бартерной торговле – ареале предпринимательства в экосистеме плановой экономики. Социалистические фабрики держали лишь минимальный штат специалистов по сбыту, которым, в сущности, нужно было только сидеть в своих кабинетах и принимать заезжающих к ним конечных потребителей, которые уже были зафиксированы в производственных планах. Отделы снабжения обычно представляли собой гораздо более масштабные департаменты, бывшие в выполнении указанных производственных планов ключевым звеном. Компании рассылали по всей стране специалистов по закупкам в поисках сырья, которое другое предприятие было бы готово обменять на товар, необходимый закупщику. Зачастую специалисты навещали компании, позитивный опыт решения проблем со снабжением с которыми в прошлом уже имелся. Иногда организовывались «совещания по снабжению» – по сути, конференции, которые проводились региональными плановыми органами для содействия предприятиям в решении проблем поставок.

Лучшие планы бюрократов нивелировались здесь общечеловеческой находчивостью. Управленцы предприятий, осознавая, что их возможности по выполнению производственных планов сдерживает лишь нехватка сырья, приберегали на складах большие запасы исходных материалов «на черный день». Это позволяло в течение многих лет перевыполнять контрольные показатели и, не сообщая о фактических объемах производства, складировать излишки. Дополнительно произведенные товары в дальнейшем можно было обменять у других предприятий на сырье для будущего производства. Таким образом у руководителей предприятий вырабатывался менталитет хранения «про запас», который в действительности приводил к складированию большего объема материалов, чем было объективно нужно для производства. Закупщики часто сталкивались с ситуацией, когда организовать прямой обмен необходимыми обеим сторонам сделки материалами оказывалось невозможно. В таких случаях одна из сторон могла согласиться на принятие товаров, которые ей были в принципе не нужны, но которые оказались в дефиците и могли быть обменяны на нужные материалы у другой компании. В результате фабрики складировали большие объемы готовой продукции, которые не продавались потребителям и не имели фактической ценности для производителя, на тот случай, если возникнет возможность обменять эту продукцию на нечто действительно нужное для предприятия. В итоге плановые структуры вовлекали управленцев госкомпаний в весьма сложную игру. Власти пытались оценить объемы неиспользуемых ресурсов и, принимая заведомо жесткие планы, заставить руководство предприятий использовать эти ресурсы. Руководство компаний в свою очередь реагировало на это укрытием сырья и иных товаров для обеспечения возможности участия в бартерной торговле, которая лишь обостряла дефицит снабжения и приводила к формированию огромных запасов продукции на складах[59].

Для тех людей, которые хорошо разбираются в особенностях механизма рыночной экономики, столь сложная система бартерной торговли может показаться контрпродуктивной и ненужной. На первый взгляд, было бы проще дать рынку устанавливать цены на сверхплановые ресурсы исходя из их дефицитности. Тогда бы фабрики могли просто покупать и продавать недостающие материалы, используя их более эффективно. Стимулируемые желанием трансформировать запасы продукции в денежные средства, предприятия могли бы покончить с затовариванием, сократить дефицит снабжения и способствовать более эффективному расходованию ресурсов экономики в целом.

Кажущаяся очевидность этого решения исключалась несколькими суровыми жизненными реалиями. Во-первых, управленцам предприятий не разрешалось осуществлять денежные операции с компаниями, не указанными в их планах производства или поставок. Корпоративными средствами ведали госбанки, которые разрешали перевод денег между компаниями только на специально разрешенные цели. Во-вторых, работа управленцев предприятий оценивалась исключительно исходя из выполнения этими предприятиями производственных планов. Поскольку управленцы передавали государству практически все доходы своих компаний, у них не было каких-либо экономических стимулов для продажи запасов продукции. Выгодоприобретателем от подобных операций в любом случае оказалось бы государство, а конкретному управленцу все равно пришлось бы столкнуться с нехваткой сырья по непредсказуемым ценам на нестабильных рынках. Наконец, не стоит забывать политические факторы. Существование отдельного свободного рынка дефицитных материалов потенциально означало бы подрыв всей плановой экономики, поскольку руководители предприятий просто перенаправляли бы «плановые» ресурсы в более доходные сектора экономики за пределами плана. Вплоть до последних дней существования СССР советские плановые структуры не были готовы пойти на такую уступку капитализму. В Китае в течение правления «великого кормчего» эта идея предавалась анафеме как самим Мао, так и значительной частью партийного руководства.

Экономика в условиях дефицита

Для обозначения недостатков, которые в конечном счете привели к краху описываемой экономической модели, больше, чем кто-либо, сделал венгерский экономист Янош Корнаи. Он весьма точно характеризует советскую экономическую систему как «скованную в ресурсах» по сравнению с рыночной экономикой, которая «ограничена спросом» [Kornai 1979]. В «скованной спросом» экономике производство на уровне отдельных компаний продолжается, пока не заканчиваются покупатели на товар. В отсутствие потребителей оно привело бы к повышению издержек и снижению доходов, что поставило бы под вопрос существование компании в будущем. В социалистической экономике все эти факторы утрачивают свое значение. Государственные планы гарантируют спрос. Для компаний устанавливаются не только производственные квоты, но и списки покупателей, которые должны будут приобрести конкретные объемы товаров, произведенных в течение года. «Ограниченность в ресурсах» социалистической экономики сводится к тому, что производство осуществляется вплоть до выполнения плана или, что не менее существенно, до истечения у компании запасов исходных материалов.

Последний фактор приводит к феномену складирования, который мы описали. Схожие характеристики мы находим в управлении промышленными предприятиями во всех странах, где реализовывалась рассматриваемая модель[60]. Негативное последствие описываемой ситуации – крайне неэффективное использование капитала. Экономическая система, организованная под направление максимальных инвестиций в тяжелую промышленность для стимулирования ускоренного роста, непреднамеренно возводит в принцип расточительное использование ресурсов в приоритетных отраслях. Рыночный капитализм в самом деле может весьма эффективно производить огромные объемы «социально бесполезной» продукции. Однако государственный социализм штампует столь же огромные объемы товаров тяжелой промышленности – обычно низкого качества по причине невысокой эффективности производства.

Работавшие в условиях дефицита предприятия получали субсидии, поскольку в описанной системе даже подумать о закрытии госкомпаний было нельзя. Это связано с несколькими причинами. Любая компания обеспечивает людей в регионе своего нахождения рабочими местами. Компания также включает в свои издержки пенсионные и медицинские расходы как на действующих, так и на вышедших на пенсию работников. Советские компании – обычно масштабные и многие годы существующие предприятия – в силу своих пенсионных обязательств изначально не могли работать со значительным доходом. Компании фактически обеспечивают финансирование системы социального обеспечения государства. Кроме того, социалистические предприятия организовывали строительство и эксплуатацию ведомственного жилья и предоставление коммунальных услуг своим сотрудникам, которым некуда было податься ни за тем, ни за другим. Наконец, в силу взаимосвязанности производства и снабжения продукция отдельной компании выступала сырьем в планах снабжения других