Шрифт:
Закладка:
Схимонах Паисий Святогорец (мирское имя Арсений Эзнепидис) родился 25 июля (по старому стилю) 1924 года в небольшом селении Фарасы в Каппадокии, области в восточной части Турции. В этом зажиточном селе жили православные греки, из поколения в поколение сохранявшие в мусульманском мире греческие традиции, язык, культуру.
Одним из известных людей в Каппадокии того времени, и не только среди христиан, но и среди мусульман, был священник из Фарас, которого теперь все знают как святого Арсения Каппадокийского. Православный священник-грек ходил по всей Каппадокии, крестил народ и совершал чудеса, о которых становилось известно во всей округе. Он и стал крестным отцом мальчика, родившегося в большой семье грека Продромоса Эзнепидиса из Фарас.
Родители хотели дать новорожденному сыну имя Хри́стос, но преподобный Арсений неожиданно попросил бабушку младенца: «Хаджианна, я ведь окрестил тебе столько детей! Неужели ты не дашь хоть одному из них мое имя?» А родителям ребенка так объяснил свою просьбу: «Хорошо, вот вы хотите оставить кого-то, кто пошел бы по стопам деда. А разве я не хочу оставить монаха, который пошел бы по моим стопам?»
Тогда никто, конечно, не думал, что маленький Арсений и впрямь станет монахом. Преподобный Арсений вообще говорил много загадочного и однажды изрек: «Я проживу в Греции сорок дней и умру на острове». Это казалось совершенно невероятным: почему вдруг Греция, откуда остров?
В 1923 году был объявлен греко-турецкий обмен населением, в ходе которого многие греки из Малой Азии переселялись в Грецию, а жившие в Греции турки – в Турцию. Большая колония греков из Фарас тоже двинулась в путь. Арсению Эзнепидису было тогда всего несколько месяцев, он не помнил путешествия по морю и знал лишь по рассказам, что в давке на корабле на него кто-то наступил и он чудом остался жив. По прибытии в Грецию беженцы около месяца провели в порту Пирея. Затем их перевезли во временный лагерь на остров Корфу, расположенный в старинной крепости. На Корфу преподобный Арсений Каппадокийский скончался и здесь же был погребен.
На материке греки-эмигранты расселились по разным городам и селам. Семья Продромоса Эзнепидиса осела в небольшом греческом городке Коницы. Отец Арсения был крестьянином, но еще и плотничал, имел небольшую плавильную печь, занимался выплавкой железа на заказ и не гнушался никакой работы. Односельчане уважали его за рассудительность и справедливость, и в Фарасах, а затем и в Конице избирали старостой.
Старец рассказывал: «У моего отца деньги не задерживались. В Фарасах не было гостиницы, вместо нее был наш дом. Кто приходил в село, шел на ночлег к старосте. Гостя кормили, мыли ему ноги и еще носки ему чистые давали».
Мать Арсения звали Евлогией, она приходилась родственницей преподобному Арсению Каппадокийскому, была женщиной верующей и мудрой. Старец рассказывал: «Когда я был маленьким и бегал с ребятами наперегонки, то оставлял их позади. Они не давали мне бегать, прогоняли меня, дразнили эмигрантиком, беженцем. Я приходил к маме в слезах.
– Что ты плачешь? – спрашивала меня она.
– Мне ребята не дают с ними бегать, – отвечал я ей.
– Тебе хочется побегать? Вот двор, бегай. Почему ты хочешь бегать на улице? Чтобы на тебя смотрели и говорили „молодец“? В этом есть гордость.
И я подумал: мама права. И потихоньку мне расхотелось и бегать, и играть в мячик, чтобы меня видели, потому что понял, что в этом есть гордость».
На вопросы взрослых, кем он хочет стать, Арсений говорил: монахом. Соседи прозвали мальчика «Гумбисья», что на фарасиотском диалекте означало «светлячок» – глаза этого ребенка все время сияли от радости.
В детстве Арсений больше любил читать не сказки, а жития святых. Он завел целую коробку с брошюрками о святых и после школы первым делом бежал к своему сокровищу. Мальчик мог часами рассказывать сестрам или соседским ребятам истории о христианских подвижниках. При этом он и сам себя постоянно испытывал: например, ходил ночью на кладбище и спал там три ночи подряд, до тех пор, пока не уходил страх, забирался на высокие горы, ходил босиком по острым стеблям скошенного поля, чтобы научиться терпеть боль.
Старец рассказывал: «От поста моя шея стала тоненькой, как стебелек от вишенки. Ребята дразнили меня: „У тебя голова упадет!“ Что я тогда пережил!.. Ну, это ладно. Кроме того, мой старший брат, видя, что от постов я болею, и опасаясь, что я не закончу школу, забирал у меня брошюрки с житиями, которые я читал. Потом я прятал их в лесу, в часовне святой Варвары, тайком приходил туда и читал».
Взрослые старались всячески «образумить» Арсения, беспокоясь о его здоровье, особенно старался его старший брат Рафаил. Однажды сосед по имени Костас решил провести с Арсением научно-атеистическую беседу. Он усадил Арсения возле себя и стал подробно рассказывать теорию Дарвина и говорить, что Христос – вовсе не Бог, а просто хороший человек, вот люди и помнят его добрые дела.
Арсений убежал в лес, в часовню святой Варвары, стал класть поклоны и просить: «Христе мой, если Ты есть, явись мне!», но ничего не произошло. Подросток немного успокоился и стал про себя рассуждать так: даже если Христос был просто одним из лучших людей на земле, а злодеи из зависти Его убили, все равно за такого человека можно и умереть…
Старец рассказывал: «Только я так решил, как явился Христос. Он явился среди многого света, часовенка просияла, и сказал мне: Аз есмь Воскрешение и Живот. Веруяй в Мя, аще и умрет, оживит (Ин. 11: 25). В одной руке Он держал раскрытое Евангелие, в котором я прочитал те же самые слова. Со мной произошло такое внутреннее изменение, что я без остановки повторял: „А ну-ка, Костас, приди-ка сюда сейчас, давай теперь поговорим, есть Бог или Его нет!“».
Пятнадцатилетним подростком Арсений посетил епархиальное управление города Янина, чтобы узнать, когда он сможет стать монахом. «Сейчас еще рано, – ответили ему, – поговорим позже, когда подрастешь».
Чтобы быть похожим на Христа, Арсений выучился ремеслу плотника и после
