Сбитая с толку резкой сменой темы, я запнулась:

– А, приятно познакомиться.

Нери чуть склонила голову, словно говоря: «Я бы не была так уверена». У двери в соседнюю комнату она помедлила.

– Вряд ли Тарина поднимется в ближайшее время.

Недвусмысленно взглянув на мои босые ноги, Нери зашла к себе и закрыла дверь. Обескураженная, я вернулась в свою комнату и легла, прикрыв начавшие зябнуть ноги покрывалом.

Эта женщина, Нери, внушила мне больший трепет, чем все остальные вместе взятые, включая взрывную Ланду. Я отвернулась к стене, чтобы светильники не слепили.

И, словно дожидаясь, пока мое сердце не начнет биться ровнее, длинными иглами его снова пронзили кошмарные крики.

Я по привычке вцепилась в левое запястье, хотя это было бесполезно. Меня будто накрыло ледяной волной ужаса – ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Многоголосые, они визжали, лаяли, вопили со всех сторон, исходя ненавистью.

Немного придя в себя, я закрылась покрывалом с головой и зажала уши. Попыталась сосредоточиться на своем дыхании, но тут же закашлялась от пыли. Мне оставалось лишь ждать, когда этот кошмар прекратится.

Но он всё не прекращался – эти невыносимые крики ввинчивались в уши и разрывали сердце, изгоняли мысли, оставляя лишь стылую пустоту.

И я провалилась в эту пустоту и падала долго-долго, а за мной неслись крики, пока на самом дне меня не встретила глухая тьма.

– Эй, Вира, просыпайся. Обед проспишь.

Со стоном я очнулась. Голова была неповоротливой, тяжелой, словно набитой толченым стеклом. Поморгав, я поняла, что комнату заливает солнечный свет, а рядом с кроватью стоит Тарина. Увидев, что я проснулась, она облегченно улыбнулась.

– Наконец-то. С утра добудиться не могу.

Я попыталась ответить, но из горла вырвался только хрип. Тарина неуверенно коснулась моего лба прохладной рукой.

– Ты не заболела?

Я медленно помотала головой. Если сейчас время обеда, то сколько же я проспала? Я не знаю, когда заснула. По ощущениям, пытка жуткими криками продолжалась целую вечность.

Крики!

Я села на кровати. Голова противно закружилась и заныла.

– Ночью… вы ничего не слышали?

Тарина в замешательстве заморгала.

– Например?

– Крики. Ужасные крики. Такие… нечеловеческие.

Она покачала головой.

– Нет, всё было спокойно. Может, ты слышала каких-нибудь птиц? Хотя нет, щит гасит все звуки… – Она умолкла. – Скорее всего, тебе просто что-то приснилось. Мне тоже было не по себе в первый день после изгнания, хотя я была… – Тарина оборвала себя на полуслове и, чуть замешкавшись, показала на серый и мятый, словно жеваный, сверток ткани. – Я принесла тебе платье и носки. У нас тут с одеждой негусто, так что… Еще я нагрела воды, как раз успеешь немного привести себя в порядок перед обедом.

– Спасибо тебе, Тарина.

Когда девушка ушла, я надела вчерашние носки и с трудом всунула натертые ноги в ботинки. Будь я дома, Рози еще с вечера устроила бы для меня горячую ванну. И мне бы не пришлось на дрожащих ногах спускаться в грязной одежде вниз, ковылять в ванную, мыться еле теплой водой и надевать чужое, чересчур свободное платье.

Я была в таком дурном настроении, что, не подумав, посмотрела в старое зеркало, висящее над раковиной. Отражение словно влепило мне пощечину.

Бледное от недосыпа лицо, темные круги под глазами, обгоревшие на солнце скулы, россыпь веснушек и – волосы. Неровно обкромсанные, торчащие во все стороны – сколько лет понадобится, чтобы они отросли как следует? Что бы Нелла сказала про это? Скорее всего, она бы только выгнула свои ухоженные брови и посмотрела так, что любому бы стало ясно: я – убожество.

Лучше вообще не подходить к зеркалу.

Обедала я в полном унынии. Смущенный взгляд Тарины, пристальное внимание Вэльда, злорадная ухмылка Ланды и даже холодное равнодушие, с которым Нери оглядела меня с ног до головы, – всё говорило о том, что остальные явно оценили серое кошмарное платье в сочетании с ужасной стрижкой. Только Олеа, кажется, не заметил в моем внешнем виде никаких перемен и всё так же тепло мне улыбнулся.

– Тарина говорит, тебе плохо спалось?

Чувствуя всеобщее внимание, я ограничилась простым кивком. Повторять свой вопрос про крики при всех мне никак не хотелось.

Олеа сочувственно вздохнул.

– Нам всем было тяжело поначалу. Со временем станет чуть легче.

Обед оказался более сытным, чем ужин, – рыбный суп с крапивой, маленькие запеченные луковицы, какая-то ка ша, салат из свежей зелени и лепешки. И всё же я не наелась. Пока я осторожно пила горячий чай с ярким ягодным вкусом, Олеа вдруг нарушил обеденную тишину:

– Вира, ты же пропустила завтрак, съешь еще пару лепешек.

Ланда что-то недовольно пробурчала, но я, покраснев, поблагодарила Олеа и взяла добавку. Увидел бы меня Гаэн – улыбнулся бы от умиления: по его мнению, мой аппетит всегда оставлял желать лучшего.

Да, Псам повезло, что у них такой вождь, который умеет заботиться о других.

После обеда Олеа проговорил обязанности каждого. С утра они с Вэльдом уже ходили искать камни, и сейчас сам он отправлялся на охоту, а Вэльд – на дежурство. Нери с Ландой, чья очередь сегодня была готовить завтрак и обед, могли немного отдохнуть, прежде чем заняться уборкой. Тарина должна была помыть посуду и приготовить ужин, а я – помогать ей по мере сил.

Под конец дня я едва не валилась с ног от усталости, но хуже всего было ощущение собственной беспомощности. От меня оказалось больше вреда, чем пользы. Тарине постоянно приходилось отвлекаться, чтобы показать мне, как надо и как не на до делать.

Руки мои пропитались травянистым запахом папоротника, верхушки которого мы рвали на рагу – то самое, с грибным вкусом. На левой руке появился порез от чашки, которую я случайно разбила, вытирая, а на правой красовался безобразный ожог – моя попытка помочь с тушением мяса, которое Олеа принес с охоты. Хотя до возведения щита оставалась всего пара минут, увидев ожог, Олеа выскочил из дома и вернулся с листочками подорожника. Боль немного отпустила, и я едва не расплакалась от благодарности.

После долгого ужина все, и я в том числе, отправились в кабинет. Мне стало легче от книжного запаха, который там царил. Книг было много – не только на стеллажах, но и на большом тяжеловесном столе, и даже на сдвинутых стульях. Олеа указал на них:

– Тоже от торговцев осталось. Видимо, посчитали, что не стоит тащить с собой.

Мы расселись на стульях, расставленных вокруг стола полукругом, Олеа взял какую-то книгу и сел в самый центр. Я непроизвольно