лозунгами к дворцу Кшесинской, где помещались руководящие органы партии большевиков. В одной из рот при этом запели «Боже, царя храни!». Вскоре, однако, исполнение старого гимна стало знаком полулегальных антиреволюционных демонстраций. Так, один из современников описывал настроения части морских офицеров в Севастополе летом 1917 г.: «Оппозиция революции выражалась у молодежи лишь в пении „Боже, царя храни!“ во время попоек, в каком-нибудь отдаленном доме в ночное время»[338]. Время от времени в печати появлялись сообщения о пении старорежимного гимна некими «контрреволюционерами». Так, подвыпившие офицеры Чеченского полка Кавказской туземной дивизии потребовали, чтобы трубачи сыграли «Боже, царя храни!», те отказались, в результате чего возник скандал, в новом номере московской эсеровской газеты появилось сообщение о том, что поздно вечером 1 августа по центральной улице Киева проехал черный автомобиль, наполненный гвардейскими офицерами, которые выкинули трехцветное знамя, пели «Боже, царя храни!» и кричали: «Да здравствует император Михаил Александрович!»[339]. Можно предположить, что, по крайней мере в некоторых случаях, эти публикации не отражали реальные факты. Политическим противникам с целью их дискредитации намеренно приписывалось использование табуированных символов «ненавистного прошлого». Так, в большевистском «Рабочем пути» в сентябре сообщалось, что в день прибытия Керенского в Ставку, в Могилев, представители командного состава якобы пели «Боже, царя храни!». Солдаты 6-го артиллерийского тяжелого дивизиона, арестованные за беспорядки в Твери, утверждали в письме от 9 октября: «…Вообще, требование всего офицерского состава „дай Царя и Боже Царя храни“»[340].

Однако известно, что в квартирах генералов, служивших в Ставке, летом старый государственный гимн действительно демонстративно исполнялся при открытых окнах, об этом писал в своих воспоминаниях генерал П.А. Половцов и его свидетельство заслуживает доверия[341]. Это само по себе порождало слухи (в целом необоснованные) о монархических симпатиях генерала Л.Г. Корнилова и его окружения.

Буквально в течение нескольких дней после свержения монархии старый государственный гимн превратился в песню протеста, его исполнители явно бросали вызов новому революционному режиму.

Показательно, однако, что во время Гражданской войны основные центры противостояния красным не рисковали использовать старый гимн в качестве своего символа. На территориях, контролировавшихся Колчаком, в этом качестве использовался церковный гимн «Коль славен наш Господь в Сионе», тем самым подчеркивался политический курс «непредрешенчества», которого придерживались белые правительства. Однако на некоторых полковых праздниках колчаковцев порой демонстративно исполнялся старый императорский гимн[342].

2. Военные знамена и военно-морской флаг

Революция оказала свое влияние и на военные знамена, хотя военнослужащие, как правило, продолжали использовать их в качестве важных символов. В Феврале солдаты участвовали порой в восстаниях под старыми знаменами своих частей. Так, в Кронштадте командир 2-го крепостного артиллерийского полка со знаменем в руках и под звуки «Марсельезы», исполняемой оркестром этой части, вывел своих солдат из ворот казармы и примкнул к повстанцам[343].

Но вскоре полковые знамена стали нередко восприниматься как символ «старого режима». В первую очередь это касалось дружин ополчения, на знаменах которых имелся лозунг «За веру, царя и отечество». 11 марта командующий флотом Черного моря, вице-адмирал А.В. Колчак, направил в Главный морской штаб запрос: «Начальниками дружин возбужден вопрос о надписях на ополченческих знаменах и значках. Прошу указать, как поступать со словом „За царя“»[344]. Но к тому времени во многих дружинах ополчения вопрос о знаменах был уже фактически решен. Ненавистный призыв «за царя» нередко зашивался красной материей, а уже во время парада в Москве 4 марта на знамя ополченческой бригады были пришиты красные полосы. В надписи же «За веру, царя и отечество» слово «царя» было вырезано, вместо него зияла дыра[345]. В других случаях надписи переделывались в соответствии с требованиями момента: «За веру, свободу и отечество», «За веру народ и отечество»[346].

Но и солдаты других полков отказывались целовать знамя после присяги, объясняя это тем, что «…на знаменах имеются вензеля государей — наших исконных кровопийцев». Иногда во время принятия присяги Временному правительству в связи со старыми знаменами возникали серьезные конфликты, знамена убирали, порой вензеля закрывали красными платками, к знаменам прикрепляли красные банты. 19 марта солдаты 127 пехотного Путивльского полка перед принятием присяги потребовали снять вензель Николая II со знамени полка. Командир полка отказался, тогда солдаты не приняли присягу. Во время этого эпизода помощник командира полка назвал «знамя свободы», поднятое солдатами, тряпкой и приказал убрать его. Это, надо полагать, лишь обострило конфликт. Солдаты продолжали отказываться присягать под знаменем со старым вензелем и отправили соответствующую телеграмму военному министру. 21 марта в 128-м пехотном Старооскольском полку также должны были принимать присягу, но солдаты потребовали удаления полкового Георгиевского знамени с вензелями Николая II. Командир пытался объяснить, что знамя от ветхости имеет лишь древко и слабые остатки плата, но это не помогло. Хотя и сами солдаты не смогли обнаружить вензеля, они все равно продолжали требовать удаления знамени. Командир и в данном случае отказался им подчиниться, в результате чего возникло столкновение, в ходе которого были ранены два офицера и один солдат[347].

Наконец 4 апреля последовал специальный приказ по военному ведомству № 182, гласивший: «Частям войск, имеющим знамена и штандарты с вензелем отрекшегося императора Николая II (т. е. получившим таковые за период времени с 1895 по 1917 год), доставить означенные знамена и штандарты (без церемонии, установленной для отвоза знамени) в Петроград, в Технический комитет Главного интендантского управления для выполнения работы по снятию означенных вензелей и по замене пришедших в ветхость знамен новыми». Но на практике на местах вопрос решался по-разному, при этом часто императорские короны и вензеля попросту зашивались красной материей[348].

Однако авторитет старого знамени во многих войсковых частях сохранялся, на политические манифестации некоторые даже весьма радикализированные полки шли со своими полковыми знаменами: это должно было показать, что вся часть поддерживает соответствующие лозунги. Порой старые знамена пытались использовать и противники Временного правительства. Например, 4-го июля, в разгар политического кризиса, подпрапорщик 3-й роты запасного батальона Гвардейского Московского полка вынес знамя и встал с ним во главе батальона. Затем он вывел свою часть под знаменем на улицу для участия в антиправительственной демонстрации[349].

На знаменитом совещании военного министра А.Ф. Керенского с представителями армейского командования 16 июля генерал А.И. Деникин, командовавший тогда Западным фронтом, выступил с пылкой речью, в которой фактически обвинил самого министра и других деятелей революции в развале армии. Свое эффектное выступление генерал закончил так: «Ведите русскую жизнь к правде и свету — под знаменем свободы! Но дайте