В подобной ситуации Временному правительству Северной области пришлось спешно изготовлять резиновые штампы и перед выпуском в обращение на каждой купюре уничтожать короны и слова «имеют хождение во всей империи». Позднее появились новые копии местных «николаевок», регалии царской власти на них были уже удалены. На втором выпуске северных денег печатался уже «раздетый» орел Временного правительства[315].

Правительство большевиков, обвиняя своих противников в монархизме, вследствие экономической необходимости продолжало выпускать «романовские» кредитные билеты в Петрограде и Москве, на контролировавшихся ими предприятиях. Возможность выпуска «николаевских» кредиток, пользовавшихся большим спросом по сравнению с «керенками» и советскими денежными знаками, была важным ресурсом власти Совета народных комиссаров[316].

Судьба государственного герба постигла и российский флаг, пожалуй, отношение к нему со стороны революционеров было еще более ожесточенным.

Уже в ходе революции флаг «превращался» в красный, революционный: белая и синяя горизонтальные полосы отрывались. Само это действие являло собой отрицание старого государственного символа. В революционной столице старый флаг империи был на какое-то время отброшен.

Однако в некоторых городах в честь свержения монархии были вывешены трехцветные национальные флаги. Порой трехцветные флаги несли и демонстранты, участники «праздников свободы» в некоторых губернских и уездных городах. Исполняющий обязанности главноначальствующего городом Архангельском и водным районом Белого моря генерал-майор И.И. Федоров 2 марта докладывал в Морской генеральный штаб: «Сегодня все рабочие в порту по свистку бросили работать и, собравшись в торговом порту, мирно с двумя национальными флагами отправились по направлению в город. <…> В толпе были нижние чины и матросы…»[317].

Восприятие Февральской революции, как революции национальной, патриотической и антигерманской, должно было, казалось бы, способствовать сохранению национального символа. Временное правительство официально объявило, что флаг не является символом старого режима, старый флаг был формально сохранен в качестве государственного символа новой России[318]. Цвета флага использовались при создании новых символов и знаков. Так, бело-сине-красная лента «национальных русских цветов» стала составной частью нарукавного знака солдат и офицеров, бежавших из вражеского плена (формулировка приказа по военному ведомству № 607 от 25 сентября).

Довольно быстро начали предприниматься и различные попытки «революционизирования» национального флага. Так, офицер подводной лодки, возвратившийся вскоре после Февраля в Севастополь, немедленно ощутил себя в ином политическом измерении: «Проходя мимо Константиновской батареи, мы сразу же заметили, что огромные буквы надписи „БОЖЕ ЦАРЯ ХРАНИ!“ сбиты и поломаны, а само слово „Царь“ замазано черной краской. Над городом вились государственные флаги, повешенные, однако, так, что нижняя красная полоса была вверху, а не внизу, как положено». О том же писал в своих воспоминаниях и бывший начальник штаба Черноморского флота, хотя как ни странно и ему причины «переворачивания» национального флага были неизвестны: «Красных флагов в Севастополе не было поднято. С самого первого дня революции в городе были подняты национальные флаги, но почему-то перевернутые, т. е. верхняя полоса была красной, а нижняя — белой»[319].

Очевидно, имела место некая инициатива Севастопольского совета военных и рабочих депутатов, желавшего отдать первенство революционному красному цвету. В ответ на запрос Севастопольского совета Главный морской штаб сообщал 24 июля 1917 г.: «…Впредь до созыва Учредительного собрания никаких изменений во внешнем виде национального флага, а также в порядке пользования им быть не должно»[320].

Инициаторы подобного символического «переворота», по-видимому, и не подозревали, что они превращают тем самым русский флаг в сербский, это порой приводило к конфликтам между различными кораблями российского флота. Так, команда одного из судов, базировавшегося на Килию, сообщала 10 апреля 1917 г. в Центральный исполнительный комитет Севастопольского совета: «После переворота были попытки заменить русский флаг сербским, красным вверх. Считая подобное явление оскорбительным для нации и национального флага, ничего общего не имеющим со старым монархическим строем, комитет единогласно постановил не допускать подмены. 27 марта команда „Сакена“, вчера и сегодня „Кубанца“ заставили нашу команду нарушить постановление комитета, причем последние угрожали насилием… Никаких распоряжений о замене национального флага сербским мы не получали». Итак, команды кораблей военно-морского флота, приходящие на отдаленную базу из Севастополя, силой заставляли местные власти и русские суда торгового флота отказываться от официального государственного символа страны. Ответ ЦИК, датированный 12 апреля, гласил: «Никаких общих распоряжений о перемене флага нет. Прежний флаг остается. В Севастополе перевернут случайным местным распоряжением № 697»[321].

Однако, несмотря на все юридические акты и официальные разъяснения со стороны различных властей, массовое сознание нередко принимало национальный флаг «старорежимным». Уже 3 марта 1917 г. в Петрограде он повсеместно заменялся красным флагом. Иностранные наблюдатели специально отмечали обилие красных флагов на улицах российской столицы и полное отсутствие флагов национальных[322]. Попытки организовать в последующие месяцы патриотические манифестации под трехцветным флагом воспринимались как контрреволюционные демонстрации и порой сурово пресекались.

Центром конфликтов вокруг старого флага стал Киев, оплот русских националистов (на выборах в Украинское учредительное собрание от Киева был избран видный политический деятель В.В. Шульгин, таким образом, столицу Украины представлял русский националист[323]). В дни Пасхи 1917 г. некоторые дома в городе были украшены трехцветными российскими флагами, чему городские организации не препятствовали. Влиятельная газета «Киевлянин» В.В. Шульгина, вокруг которой группировались русские националисты, вела в это время кампанию за восстановление российского трехцветного знамени, в ходе которой прошли две манифестации с участием многих учащихся, в том числе воспитанников местного кадетского корпуса. Это вывело протест левых организаций Киева, потребовавших принятия против манифестантов самых решительных мер. Совет рабочих депутатов заявил, что он не допустит национальных знамен, и угрожал даже двинуть против юных русских националистов свои «боевые дружины». Позиции Совета поддерживали и группы рабочих Киева. В некоторых резолюциях демонстрации именовались «манифестацией монархистов», «монархической манифестацией». Даже либеральная пресса утверждала, что киевская манифестация «была использована» черносотенцами. От организации последующих демонстраций такого рода «Киевлянину» пришлось отказаться[324].

Во время этого конфликта вокруг флага обеспокоенные члены Исполкома Киевского совета общественных организаций направили запрос в Министерство юстиции: «В каком положении находится вопрос о национальном флаге и имеется ли в виду в близком будущем выработка нового национального флага, соответствующего новому строю». По-видимому, ответ на этот запрос получен не был. Между тем ситуация в городе продолжала оставаться сложной. 26 апреля, накануне новой патриотической демонстрации, запланированной на 30 апреля, Исполком Киевского совета общественных организаций запрашивал уже Министерство внутренних дел, требуя «авторитетного разъяснения» от петроградских властей: «…Просим срочно разъяснить, остается ли флагом российского государства прежний флаг? Вырабатывается ли новый?». Возможно, о ситуации в Киеве думали члены Юридического совещания при Временном правительстве — как отмечалось выше, 10 апреля его члены фактически высказались за сохранение