— Ещё одно правило, — произнёс он, отодвигая бумаги. — Ты не будешь называть меня «Ваша светлость». Зови меня просто сеньор Виго, как раньше, раз уж мы теперь будем работать вместе. Кстати, ты продолжишь быть моей помощницей, с тем же жалованием и на тех же условиях. А по этому контракту, ты станешь моей камалео, надеюсь, ты не возражаешь против такого совмещения обязанностей?

— Вашей помощницей? — спросила она удивлённо.

Он хочет, чтобы всё было как раньше? Проклятье! Это слишком… слишком… опасно! Ведь помощница должна быть всё время рядом с ним. Ох, Лучезарная! Да как она сможет находиться рядом с ним постоянно, если даже сидеть напротив него сейчас и делать вид, что ей нечего терять, стоит всех её сил.

Что ей делать?!

— Ты против?

— Честно?

— Разумеется.

— Вы спятили, — ответила она коротко. — Потому что это просто безумие! Вы что, хотите таскать меня повсюду, как собачку на поводке? Вы понимаете, как это будет выглядеть? И вы хоть понимаете, что я мишень? Что меня точно убьют, а могут убить и вас.

— Оставь заботу о моей жизни мне. И о своей тоже, в контракте есть и об этом. А насчёт того, как это будет выглядеть — не переживай, после того, что ты сделала, какие-то досужие сплетни уже не повредят твоей репутации. К тому же, ты и до этого была моей помощницей, и насколько я помню, это тебя не смущало, — ответил Виго, с явной издёвкой. — Поэтому, никакой больше «Вашей светлости», хорошо?

— Хорошо, сеньор Виго, я буду называть вас так, как вам нравится.

— А теперь расскажи мне что — нибудь важное. Что — нибудь, чтобы я тебе поверил. Потому что я вижу, как ты отчаянно пытаешься придумать, как бы так врать и не врать одновременно, — усмехнулся сеньор Виго, посыпая её подпись песком и убирая бумаги. — Расскажи о себе правду. И правду об этом ограблении. Всю правду, Эмбер. Без утайки.

Он выглядел довольным. Убрал бумаги и запер в ящик стола с таким видом, как будто эта подпись на контракте была для него очень важна.

— А если правда будет ужасной? — усмехнулась Эмбер в ответ. — Если вы только что подписали контракт с чудовищем? С трижды мошенницей, лгунье и воровкой? Если то, что вы узнаете от меня, поставит под угрозу вашу жизнь? А меня вы станете ненавидеть, если вообще не убьёте прямо тут, как вам позволяет сделать контракт.

— Всё, и правда, так ужасно? — спросил сеньор Виго, явно подтрунивая над ней.

— Не верите? Ладно. Вы сами напросились.

Пожалуй, она ответит ему его же оружием. Потому что своим признанием в любви он полностью разбил её защиту. И на какое-то мгновенье она подумала, а что если…

…если рассказать ему всю правду? О том, кто она и почему она здесь. И как бы ей ни хотелось надеяться на то, что его любовь заставит простить её прегрешения, умом она понимала, что нет — не заставит. Он слишком рационален для того, чтобы поддаться чувствам. Наоборот, услышав от неё признание, он в первую очередь подумает, что так она хочет его разжалобить, что она всё выдумала. Ведь только человек с железной волей может признаться в любви так…

… как признался сеньор Виго.

Ей хотелось ударить его за это признание, уж лучше бы он промолчал. Уж лучше бы он её ненавидел, так легче переносить боль. Потому что каждый день находиться с ним рядом и видеть, как его любовь и то тёплое и нежное отношение, которым он окружал Эмили Вальдес, постепенно тают, и на место чувствам приходит холодный расчёт. Он вынырнет из этих чувств, эйфория исчезнет, потом из Фружена приедет его невеста…

Эмбер придётся расстаться с ним и это будет для неё пыткой. А расставание неизбежно. Потому что между наследником дома Агиларов и эйфайрой не может быть ничего общего.

Так может пусть он начинает ненавидеть её прямо сейчас?

— Ну что же сеньор Виго, — произнесла она с той же интонацией, как на фиесте, когда протягивала ему бокал вина, — то, что Джарр заказал мне украсть бриллиант, вы уже знаете. Но был и ещё один заказчик, который тоже заплатил мне, чтобы я украла этот же бриллиант. И я согласилась сделать эту работу. Этот заказчик — граф Силвио Морено.

— Граф?! — удивлённо переспросил Виго и, наклонившись вперёд впился взглядом в лицо Эмбер.

— Ну да. Он самый, — усмехнулась она. — Ну так вот…

Эмбер рассказала ему о графе Морено и Кэтэрине. О том, как он её нанял, какие давал обещания, о том, что она подбросила конверт в комнату сеньориты Оливии, и что Кэтэрина должна была забрать бриллиант, но в итоге просто помогла ей покинуть праздник. Этой правды будет достаточно, чтобы не пришлось рассказывать остального. Она умолчала только о карточке Эспины, которую выронила в сокровищнице, о подброшенном браслете Медины, и о том, что шкатулка, найденная в сейфе, принадлежит её семье.

Эта информация, сохранённая в тайне, ей может ещё пригодиться.

Сеньор Виго не сводил с неё глаз и молча слушал рассказ, сцепив пальцы. В этой позе он был похож на льва, караулящего свою добычу в высокой траве, таким напряжённым был его взгляд. И когда она закончила, он, наверное, с минуту молчал, а потом спросил:

— А кому из двух своих… э — э—э… патронов, ты собиралась отдать бриллиант? Ну невозможно же отдать им обоим. И кого из них в итоге ты собиралась обмануть?

— На тот момент, я ещё не решила, — ответила она, разводя руками. — Может и никому. В свете того, что сенат собирался принять закон о резервации, я подумывала о том, чтобы сбежать с этим бриллиантом куда подальше из Акадии.

— Это очень смелое решение, нажить разом двух таких могущественных врагов, — покачал головой сеньор Виго. — А что было в том конверте, который ты оставила в комнате Оливии?

— Я не знаю. Я никогда не заглядываю в посылки, которые мне приходится доставлять. Я только выполняю работу, за которую мне платят. Остальное меня не касается.

— Тоже личный кодекс?

— Он самый, — ответила она серьёзно.

— И совесть тебя не мучала, что ты этим конвертом, возможно, помогала тому, кто хотел убить