Из него Морис достал манифест Эспины, отпечатанный на машинке, ещё один план сената, листовки с угрозами, увенчанные розой с шипами, рисунок той же бомбы и несколько браслетов для прохода на Голубой холм.

— А это, оказывается, коробка с сюрпризом! Хм… Значит граф не так уж тебе и доверял, — сеньор Виго многозначительно посмотрел на Эмбер. — Или решил, что ты сбежала, не выполнив его поручение.

Морис просмотрел все бумаги, и протянув сеньору Виго одну из бумаг, сказал:

— Этот манифест отпечатан сеньоритой Оливией. На её машинке.

— С чего ты взял?

— Видишь заголовок: «В редакцию газеты «Которра». И я видел другие её бумаги. Сеньорита Оливия всегда оставляет пустое пространство, когда начинает новый абзац, больше, чем обычно делается, — он указала на строчки. — Как бы такая особенность письма. И вот эта буква немного с дефектом. Уверен, мы найдём его и на других бумагах.

— И в чём смысл этого? — спросил сеньор Виго, переводя взгляд на Мориса. — Зачем присылать сюда этот манифест, если только…

— …если только не знать точно, что его напечатали здесь, — закончила его фразу Эмбер. — А какая связь между манифестом и графом Морено?

— Так самая простая, — внезапно ответил Морис. — Манифесты Эспины печатали в газете «Которра», сеньорита Оливия носила их туда лично. А граф владеет этой газетой.

— Владеет? — удивился сеньор Виго. — Почему ты раньше не сказал?

— Когда я общался с редактором, то не думал, что владелец важен, — ответил Морис. — На тот момент граф нигде не появлялся, как подозреваемый. Но когда я был в газете, то спросил, кто владелец. Граф купил её год назад.

— Так выходит, сеньорита Оливия с графом заодно? Бред какой — то…

— Или граф знает, что делала Оливия, и прислал это сюда с какой — то целью. Быть может это шантаж, — ответила Эмбер. — Его светлость — главный интриган и мастер этого дела.

— Так может это граф пытался убить Оливию? Но за что? Морис, выясни, кто и когда принёс эту коробку. Прямо сейчас! — воскликнул Виго.

— Хефе, но… браслеты, — Морис указал на руки Эмбер.

— Иди. Я сам разберусь.

— Но, хефе!

— Я сказал, иди. Жду тебя в кабинете.

Сыщик ушёл неохотно, но сеньор Виго был категоричен. И когда дверь за ним закрылась, тут же повернулся к Эмбер и спросил:

— Когда мы собирали ауроскоп, ты и правда почувствовала серебро по запаху?

— У многих эйфайров особая чувствительность к запахам, — ответила Эмбер с лёгкой усмешкой. — Да, вы тогда меня чуть не раскрыли.

— А как ты… Чёрт! Мне так многое нужно о тебе узнать! — воскликнул сеньор Виго. — Но у меня есть отличная идея. Идём.

Он сгрёб все бумаги, браслеты и коробку с платьем, и открыл дверь, выпуская Эмбер из комнаты.

— И куда мы идём? — спросила она осторожно.

Над головой сеньора Виго аура сияла ярко, переливаясь то бирюзой, то зеленью, то розовым золотом. И это означало, что он увлечён и воодушевлён, и кажется… почти счастлив.

— Проверим ауроскоп в действии, — ответил он с довольной усмешкой.

Глава 12. Кузина Вальдес

Это было удивительное зрелище. И как его описать, как подобрать подходящие слова к тому, что показал ауроскоп, Виго не знал.

Можно было сказать, что вокруг Эмбер сияют крылья, состоящие из миллионов капель прозрачного золота, или может быть янтаря. Словно сотканные из чего-то похожего на частицы солнца, они были живыми, переливались, двигаясь хаотично, и от этого казалось, что крылья пульсируют, становясь то больше, то меньше. Золото менялось в оттенках, вспыхивая и наполняясь изумрудными отблесками, перетекая в сверкающую бирюзу и угасая розовой патиной, и это было потрясающе красиво.

Виго снял очки и сияние исчезло.

В жизни Эмбер обычная девушка, но вот так, сквозь стёкла его очков, в невидимом свете лампы ауроскопа, она превращалась в какое-то неземное сказочное создание.

— Ты очень красивая, — произнёс Виго и только потом подумал, что хотел сказать немного другое. — Это очень красиво. Твоя аура…

Он снова надел очки.

— Это аура мошенницы, лгуньи и воровки, сеньор Виго. Не обольщайтесь, — ответила Эмбер с усмешкой.

А он увидел, как крылья вспыхнули оранжевым, стали больше и вокруг них закрутились лёгкие вихри горящих частиц — её ирония.

— А скажи ещё что-нибудь, — попросил Виго, не снимая очков. — Что-нибудь эмоциональное.

— Вы меня препарируете? Как лягушку? Надеетесь начать читать меня, как открытую книгу? — рассмеялась она. — Сейчас, сеньор Виго, в этих нелепых очках, я полагаю, что вы увидели мир таким, каким вижу его я. У вас тоже есть аура, и сейчас она окрашена в цвета жгучего любопытства. Но знаете такое выражение — любопытство кошку сгубило? Смотрите, а то увлечётесь, и я вас околдую. И даже Морис не поможет вам со своими серебряными пулями. Вы начнёте сочувствовать эйфайрам и даже защищать их…

Так вот как это устроено! Она видит эмоции человека вот этими всполохами в его ауре!

Сейчас, когда она иронизировала, края её крыльев снова окрасились в оранжевый и немного в зелёный. И если научиться понимать эти оттенки, то научишься читать эмоции человека, как с листа.

«…увлечётесь, и я вас околдую…»

Святой Ангел! Да она уже его околдовала! Потому что это настолько прекрасно, что…

Он подумал, что такое нельзя уничтожать. Это что-то удивительное, что требует изучения…

Виго сдвинул очки на лоб и посмотрел на Эмбер.

— Так значит это и есть тот самый эфир? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — И эйфайры узнают друг друга по нему? А аругва помогает его скрыть?

Эмбер стояла перед ним в свете невидимого луча, скрестив руки на груди и её лицо было таким, как будто она наблюдала за ребёнком, только что распаковавшим подарок.

— Всё верно, сеньор Виго.

— Но ты не употребляешь аругву, как же тогда тебе удаётся остаться неузнанной?

— А вот так, — она снова усмехнулась и развела руки в стороны.

Виго надел очки, посмотрел и… ничего не увидел. Перед ним стояла просто девушка, вокруг которой слабо сияла обычная человеческая аура, едва заметная, серо-голубая, как у какой-нибудь работницы фабрики, слишком уставшей после рабочего дня.

— Так эйфайры могут её скрывать? —