— А ты убил его? — вздрогнула она.

— Нет, — с досадой проговорил я.

Женщины, находившиеся в доме, выбежали на шум и, увидев тело Кьярта побелели.

— Если кто-то пискнет, я вас из могилы достану! — рявкнул я.

Женщины замерли и вжались в стены.

Мы с Маргрет вышли на двор. У дверей долгого дома столпилось много воинов. Вокруг Годи тоже стояли люди, и удерживали его лошадь за ремни.

— Я должен отвести конунгу его жену, иначе он разгневается не только на Вали, но и на всех вас! — прогремел я. — Разойдитесь!

Я повёл Маргрет через толпу. Вид мой, очевидно, был грозен — никто не остановил нас.

— Прочь! — приказал я, подойдя к Годи и нашим лошадям.

Я видел, как Лейф заёрзал при виде матери, и Маргрет чуть не вырвалась у меня из руки, чтобы обнять сына. Я удержал её и усадил в седло.

— Позже, — прошептал я в ухо Маргрет, садясь позади неё. — Времени нет. Позже поздороваетесь.

Мы выступили за ворота. Стражи провожали нас хищными взглядами, пока дорога не спрятала нас от их взора за россыпью валунов.

Сердце отстукивало, как боевой барабан. К лицу прилила кровь. Только теперь я ощутил силу напряжения, в которое возвёл себя. У меня закружилась голова от разливающегося чувства победы.

В лицо ударил холодный ветер. Я распахнул полы плаща и накрыл ими Маргрет, защищая от ветра. Ткань её платья скользила под моими ладонями, я желал сорвать его поскорей.

— Скучал по тебе, — хрипло сказал я.

Маргрет сжала моё бедро и уложила голову на плечо, одарив приятной тяжестью.

— И я скучала, — голос Маргрет прозвучал пылко и до боли печально.

Я наклонился и заглянул ей в лицо, но Маргрет отвернулась, отерев влагу с лица. Губы её дрожали.

— Не плачь, — сказал я, обняв Маргрет крепче.

Я шумно втянул воздух, наслаждаясь запахом её волос.

— Я всё решу для нас. — Мой голос прозвучал твёрдо, но я понятия не имел, как дальше быть.

Впереди блестела широкая река. Течение её к середине дня сделалось стремительным от таяния ледников в верховьях.

Мы остановились на пересечении дорог.

— В Тронхейм туда, — кивнул Годи, направляя коня налево.

— Погоди! — окликнул я.

— Бальдр, в чём дело? Поспешим!

— Для меня нет пути к Хёрду, — сказал я.

Лицо воина помрачнело, плечи расширились под плащом. Лейф замотал белокурой головой, предчувствуя опасность. Маргрет скинула с себя мои руки и развернулась, сверкая взглядом.

— Вернёмся к Хёрду, Бальдр, — сказала она.

— Он хочет отрезать тебе уши! — рявкнул я. — Я не пущу тебя! И Лейфа не пущу! — пригрозил я рукой.

— Что значит, не пустишь? — скрипучим голосом произнёс Годи. — Ты обещал конунгу Хёрду спасти Истлаг от тёмных тварей, а теперь идёшь против него?!

— Эти земли не спасти.

— Почему не спасти? — Маргрет сплела свои пальцы с моими. — Твой меч может избавить нас от напасти!

— Меча больше нет! — рявкнул я. — Я разломал его на части и раздал в оплату за бесчестие, которое причинил тебе и братьям! Проклятье! Они всё равно меня убили!

Маргрет приложила руку к груди, отыскав амулет. Взгляд её наполнился тревогой, губы дрогнули. Она поняла, из чего он был сделан.

— Эти земли не спасти, — повторил я. — Надо бежать! Годи, помоги мне!

— Что ты хочешь, Бальдр? — задрал подбородок воин.

— Помоги мне добраться до драккаров Олава. Нас никто не ждёт на чёрном берегу, — я указал головой в сторону, откуда мы пришли утром. — Возьмём ладью и уплывём с Истлага! Я сделаю тебя старшим хирдманом, мы будем жить в землях, где нет тёмных тварей! Мы будем счастливы!

— Бальдр, ты не понял, что я не покупаюсь? Я поил тебя настойкой и кормил рыбой не за золото! — Годи пригладил растепавшиеся на ветру волосы. — Я служу конунгу и верну ему жену и сына. Маргрет, ты едешь?

Маргрет тяжело вздохнула, поглядела на меня из-под опущенных ресниц.

— Поедем в Тронхейм, Бальдр?

— Нет, — отрезал я.

Она принялась выбираться из седла.

— Маргрет, куда ты?

— Баль, прости… Я поклялась быть верной женой… — глаза её блеснули небесной синевой.

— Маргрет! — воскликнул я. — Ты оставляешь меня?!

Я спрыгнул на землю следом за Маргрет, желая удержать её. Когда я схватил её за руку и наши взгляды встретились, я понял, что не вправе насиловать её.

Сердце кололо от злости и бессилия. Я молча вложил поводья своей лошади в ладонь Маргрет. Она кивнула и вытерла глаза.

— Верни мне амулет, — потребовал я.

— Я не снимала его десять лет… — Взгляд Маргрет вспыхнул.

— Возвращай, — я протянул руку к её шее и разомкнул цепочку. — А теперь иди.

Маргрет отвернулась и забралась в седло. Волосы, выбившиеся из косы блестели золотом на ветру. Шерстяное синее платье плотно обняло грудь и бёдра под его порывами.

— Береги себя, — произнесла она, бросив на меня прощальный взгляд. — Очень прошу, береги!

Я наполнил грудь воздухом и судорожно выдохнул. Надеялся, что она не заметила.

— Я рад, что ты не убил меня после всего, что я сказал! — выкрикнул Годи.

— Настойка твоя была слишком хороша! — кивнул я. — Угостишь меня ещё потом.

— Угощу! — улыбнулся Годи. — Если будешь жив!

— Сам будь жив! Доведи их целыми!

Мы простились. Я не желал глядеть, как Годи, Маргрет и Лейф удалялись. Развернулся и быстро зашагал по дороге вверх по течению, сжимая в кулаке медальон Маргрет.

Чтобы не повстречаться с преследователями, я свернул на малохоженную тропу. Вскоре она затерялась среди поросших мхом камней. Передо мной выросла гряда чёрных скал с заблудившимися среди них низкими облаками, и я решил забраться повыше, чтобы спрятаться от Вали.

Ветер не остужал гнева, я весь пылал! Тяжёлый плащ давил на плечи, пот стекал у меня по позвоночнику, скатывался по рёбрам в рану, и она противно щипала.

Хёрд пообещал мне Маргрет взамен на то, что избавлю Истлаг от чудовищ. Я согласился, но я не знал, что мне нечем будет сражаться! Я отдал меч в искупление, но меня бесчестно убили! Я имел право злиться и ненавидеть! Я имел право отомстить!

Камни под ногами были скользкими, и я карабкался вверх, помогая себе руками. Я устал и сел, утирая со лба пот. Мышцы ныли. Кажется, лихорадка возвращалась.

«Мне нужно отправиться в святилище и согласиться на лечение, только так я смогу быть сильным. Трайен…» — я вспомнил милую жрицу, которая трепетно заботилась обо мне, представил её обнажённое тело, когда она предложила мне себя.