– Он простудился, да и только, – упрямо возражала женщина, покачивая малыша, который начинал хныкать.

– Вам нужно лечение. У лекарей, в столице, прямо сейчас. Если нет денег, то в богадельне при церкви…

– Да у меня забот полон рот! – воскликнула тётка, глядя на Этайн, как на круглую идиотку. Мол, ты что, городская, кто ж в страду надолго из деревни отлучается? Но потом, по всей видимости, испугавшись, что чародейка разозлится, заискивающим голосом продолжила: – Может, просто дадите нам чего? Травок каких?

– Я могу дать вам лопату! – гаркнула девушка, подскакивая с места. – Чтобы вы выкопали три маленькие могилки!

Занавески на окне вспыхнули. Игнис, стоявший в коридоре, тут же оказался внутри.

– Этайн! – Он схватил первое, что попалось под руку. Кажется, это был отвар ромашки, и принялся выплёскивать его на остатки занавесок под немелодичный вопль младенца. Посетительница, прижав к себе ребёнка, уже тащила двух остальных отпрысков на улицу.

Этайн тяжело села обратно на жёсткий стул и нервно рассмеялась, глядя, как Игнис сдирает обуглившиеся тряпочки с окон.

– Не пойму, что тут смешного, – ворчал травник морщась. В комнате отвратительно пахло гарью. – Их ещё ба дарили.

– Давно пора было их выкинуть. – Этайн покачала головой. – Извини.

– Да нет, ты права. – Друг медленно подошёл, сел на край стола, протянул девушке кувшин с ромашковым настоем. – Глотни, успокаивает. – На дне кувшина ещё плескалась мутная жидкость. – Потерпи, Тани, всего три дня.

– Три дня. – Эхом повторила чародейка и сделала жадный глоток горькой ромашки.

Но и трёх дней оказалось много. Из желания помочь всем и сразу Этайн два дня работала на износ. Даже еду ей подсовывал Игнис, который забросил учебник по травам и был на подхвате у чародейки. Наспех запихнув в себя что-то, даже не глядя что и не чувствуя вкуса, Лисс снова и снова осматривала болячки, лечила головные боли и выслушивала жалобы на падение поголовья скота.

На третий день Игнис, открывший дверь подруге, едва не вскрикнул. На бледном лице Этайн четко выделялись веснушки и чёрные круги под глазами, медовые глаза потускнели, а в походке не было прежней твёрдости. С боем травник отослал чародейку обратно. Отсыпаться, отдыхать, плотно кушать под присмотром матери. На слабые попытки Этайн возразить сказал, что сам со всем справится, а завтра здесь уже никого не будет.

Так Лисс оказалась на сеновале. Сначала она шмыгнула на кухню, взяла там свежий хлеб и крынку молока, а потом благополучно укрылась на заднем дворе под крепкой крышей, которая защищала сено от непогоды. Игнис был прав, в конце концов ей надо отдохнуть. А дома всё равно не предвиделось покоя.

Кажется, Этайн продремала всю первую половину дня. Во всяком случае, когда девушка открыла глаза, солнце уже перекатилось за зенит и просвечивало сквозь доски сарая. Внутри было жарко, а от сена шёл сладковатый запах. Мысли в голове лениво двигались, мёдом перетекая одна к другой.

Теперь произошедшее в Гвинефэре, с Тео, всё казалось таким далёким и незначительным, из другой жизни, что Этайн даже подумала, а не приснилось ли ей это. На несколько минут хотя бы в мыслях она позволила себе свободу. Свободу от магии, которая, вопреки убеждению большинства, была не даром, а, скорее, проклятьем. Свободу от обязательств перед своим долгом, перед своими чувствами, перед самой собой.

Взгляд наткнулся на косу, прислонённую к стене у входа.

«Успокой, уйми нам боль, спой…»

Этайн потянулась и пружинисто встала. Можно сколь угодно обманывать себя, но от правды не скрыться. Между толчком и реакцией на него существует мгновение. Мгновение собственного выбора: промолчать или ударить в ответ. Это и есть единственно доступная свобода.

Чародейка обхватила ладонью тёплое древко. Оно так знакомо легло в ладонь, что это вызвало удивительное облегчение. Ведь коса – это то же копье, только с чуть более длинным лезвием. Она не тренировалась уже сколько? Неделю? Пора размять затёкшие мышцы.

С косой наперевес Этайн и застал Игнис ближе к вечеру.

– Ого, вы хорошо смотритесь вместе. – Травник застыл в дверях, облокотившись плечом о косяк. – Решила всё же отправиться на сенокос?

Голову он чуть склонил набок, так что серьга, сегодня с засушенной ягодкой вишни, почти коснулась плеча.

– Тренируюсь снести твою глупую голову. – Этайн крутанула косу, ставя её рядом с собой, не замечая, как повторяет жест Дечи.

– Знаешь, мне страшно это говорить, – Игнис внимательно осмотрел растрёпанную, взмокшую и раскрасневшуюся подругу, – но ты выглядишь счастливой.

Чародейка не удержалась от глупой улыбки. Она и правда забыла обо всём на свете, пока коса пела в её руках. Удивительно, но они с инструментом были словно созданы друг для друга. Этайн наконец поняла, что имел в виду Дечи, когда говорил о неком «своём» оружии. А Лисс поняла, чего ей не хватало в копье – длины лезвия.

– Спасибо, наверное. – Этайн наконец вернула косу на место, уже зная, что придёт сюда завтра. – Ты уже закончил? Прости ещё раз за то, что пришлось тебя бросить.

– Не бери в голову. Желающих попасть к скромному травнику оказалось гораздо меньше, когда по очереди пополз слух, что мадонна чародейка изволили покинуть деревню.

В ответ Этайн лишь тяжело вздохнула, пряча глаза.

– Тани. – Игнис сделал пару шагов навстречу, заглядывая в лицо девушке. – Ты вообще не обязана была это делать. Люди слишком избалованы вниманием магов.

– Но ведь это наш долг. Местные не виноваты, что к ним не распределяют чародеев.

Это правило было относительно новым, принятым всего каких-то двадцать лет назад: после выпуска из Императорской академии маги отправлялись в разные концы империи, чтобы два-три года отдавать свой долг государству за их обучение. Должны были следить за погодой, урожаем, здоровьем местных жителей. От этой повинности были освобождены лишь боевые маги, отправляющиеся на обучение в Гвинефэр. Единственными областями, на которые это правило не распространялось, были ближайшие от столиц деревни. Считалось, что в случае чего всегда можно доехать до столицы и получить помощь там, где чародеев как раков в озере.

– Если они смогли доехать до Лисса, значит, и до Великой могут. – Игнис протянул руку и аккуратным движением заправил рыжий локон за девичье ушко. – Тани, посмотри на меня. Ты обязана лишь отдыхать здесь и объедаться мамиными лепёшками.

– Я обязана тебе. – Этайн улыбнулась, глядя в синие глаза напротив. – Если бы не вы с ба, я бы так и не узнала о своих способностях.

Игнис замер. Кажется, хотел снова возразить, но взгляд его неожиданно стал