— Твою ж мать! — прошипела некромантка и вылетела за дверь.

А тем временем Кристина молча круглыми глазами смотрела на Глостера.

— Сколько бы вы ни сверлили меня взглядом, я не исчезну, госпожа Зайцева, — мрачно заметил Крейн. — С каких пор вы сдаете некромантию? Завалили целительство и решили попытать счастья у меня? Сразу говорю: зря.

— Извините, — пискнула Кристина и выскочила из аудитории.

В этот момент она столкнулась с Агатой. Они обменялись перепуганными взглядами и снова разбежались. Мало было им опоздания, так они еще и аудитории перепутали.

Пытали их обеих долго и со вкусом. Даже эльф мстительно мучил целительницу дополнительными вопросами, не говоря уже о некроманте. Агата познала все круги ада, и даже смерть не могла ее спасти. Проклятый Глостер просто поднял бы ее из мертвых и продолжил бы требовать ответы на заковыристые вопросы. Вышли девушки, вымотанные морально и уставшие физически, будто их пытали. Несмотря на все попытки их завалить, они сдали, правда, до сих пор не могли поверить в это.

Но расслабиться им все равно не удалось. Дома их ждал погром, сломанная лестница и три веселых гнома на самом рыльце.

— Хозяюшки, на сегодня мы закончили. Советую хорошо помыться, завтра доступ в ванную будет закрыт, — сообщил один из гномов.

— Да мы и так не имели к ней доступа, — пожала плечами Агата.

— Ну, мое дело предупредить, хозяюшки. Всего хорошего. — И гномы откланялись.

— А ванна бы нам сейчас не помешала, — мечтательно произнесла Кристина.

— Согласна. С пеной или ароматной бомбочкой. И полежа-ать, отмокнуть, — поддержала настрой подруги Боярова.

В таких желанных мечтах девушки зашли в дом да так и замерли в холле. Лестница полностью разобрана, доски лежали в стороне, а там, где раньше громоздился строительный мусор, словно из ниоткуда материализовалась дверь. Что-то за ней зашуршало.

— У меня дежавю? — полушепотом спросила Кристина. За дверью снова что-то зашумело.

— Ну что, Зайцева, по старой традиции иди открывать, — вспомнила обстоятельства их попадания Агата.

— Нет уж, теперь твоя очередь, — упрямо заявила Кристина.

— А как же раненые котики? Больше их не жалко? — не сдавалась некромантка.

— Этот мир отбивает любые зачатки жалости, — тоже стояла на своем Зайцева.

— Тогда вместе, — предложила Агата.

Девушки одновременно схватились за ручку и нажали. Их ослепило светом и белизной плитки. На полу стояла клетка со Станиславским — видимо, рабочие его спрятали от пыли, — а вот за ней разместилась большая белая эмалированная… Ванна!

— Она что, здесь все время была? — ошарашенно протянула Кристина.

— Вот тебе и ирония судьбы или с легким паром, — отозвалась Агата, не веря своим глазам.

***

Кристина Зайцева

После благополучной сдачи промежуточного зачета и, конечно же, обнаружения потайной ванной в особняке жизнь однозначно стала налаживаться. Незаметно пролетел месяц. На наши с Агатой первые зарплаты мы продолжили ремонт дома, точнее, дальней его части. Расчистили небольшую комнату позади гостиной и веранду с выходом на задний двор, где обустроили лабораторию. Там я в свободное время могла практиковаться в изготовлении разных лечебных настоев, а Агата выращивала всякие микроорганизмы, которые потом с наслаждением пыталась прикончить с помощью своей некромагии. В общем, тоже тренировалась на благо нашего общего дела.

Время у Глостера я также пыталась проводить с пользой: каждую свободную минутку читала всевозможные справочники и учебники по целительству и зельеварению. Литературу в основном брала в академической библиотеке, однако, бывало, тайно таскала нужные мне книги из домашнего кабинета ректора.

С самим Глостером у нас складывались неоднозначные отношения. После того обеда, а потом и зачета между нами словно кошка пробежала. Общались мы натянуто, порой переходя в едкую перепалку с колкостями, временами весьма болезненными. Тем не менее Глостер продолжал захаживать на обед, а я продолжала готовить еду и на него. И сама не заметила, как «на него» превратилось в «для него». Осознала это, когда однажды он задержался и пришел позже, чем обычно, и я испугалась, а после, конечно же, разозлилась. На себя. В моей жизни уже случалась одна болезненная привязанность к мужчине, которая, конечно же, ничем хорошим не закончилась, и повторять этого мне никак не хотелось. Тем более с Глостером! Он вообще был не в моем вкусе, и этот его отвратительный характер… Нет, в такого просто невозможно влюбиться. Мы с ним как разные полюса, как черное и белое, холодное и горячее, как… Короче, полная банальщина, но жизненно верная. У нас с мэром, например, куда больше общего, чем с ректором. Вот кто меня всегда понимает, с кем можно поболтать по душам, а не этот… трехзадый мрых. Поэтому пора прекращать эту игру в шеф-повара и возвращаться к своим прямым обязанностям, а именно — присматривать за Микки. И никак не за его отцом. Который, к слову, еще и палки собирается вставлять нам с Агатой в колеса в получении сертификата. Нет-нет, больше никаких мясных медальонов, запеченных крылышек, соусов бешамель и рагу, только детские каши, тушеные овощи и простое диетическое мясо.

— Госпожа Зайцева…

От неожиданности я даже подскочила и резко обернулась. Сердце затарахтело как безумное.

— Господин Глостер, вы меня напугали. — Я приложила руку к груди и чуть отодвинулась от некроманта. Уж слишком близко он стоял.

— Я думал, вас трудно чем-то напугать. — Его губы привычно искривились в ухмылке. — Да и время отпускать вас на занятия.

— И тем не менее… — выдохнула я.

— Если так, то простите.

Что? Я не поверила своим ушам. Глостер просит прощения? Где-то точно что-то сдохло. Я посмотрела на него настороженно.

— Значит, я могу идти? — уточнила, поглядывая на дверь, дорогу к которой преграждал мне ректор.

— Задержитесь на минуту. — Глостер не сводил с меня взгляда. — У меня к вам предложение. Даже просьба.

— Что случилось? — Я отчего-то заволновалась.

— Завтра я уезжаю по делам, вернусь послезавтра вечером. Хотел попросить, чтобы вы переночевали у нас. От занятий я вас освобожу. Уверен, вы нагоните все самостоятельно, — произнес он будто на одном дыхании.

— Откуда такая уверенность? — естественно, я не смогла удержаться от сарказма. — Вы же всегда сомневаетесь в моих способностях.

— Ну почему же? — Глостер