Шрифт:
Закладка:
Но ничего. Нас всего двое. Если что — должны успеть сбежать. А если нет — что же, к нашим телам наверняка добавятся тела тех, кто рискнет попытать счастья в схватке с двумя хорошо вооруженными всадниками!
Стрелец, кстати, на удивление хорошо сидит в седле и правит лошадью, безропотно выдерживая многочасовые переходы — как позже выяснилось, он происходит из детей боярских, преимущественно воюющих конными. Что же, это многое объясняет — в том числе и неожиданный выбор лука вместо пистолей, коими московиты владеют не хуже татар. Собственно, как я понимаю, поместная конница и создавалась в противовес татарской, переняв вражеское вооружение и приемы боя…
Интересно, как там сейчас Лермонт и Тапани — получается ли у них переучивать сынов боярских рейтарской тактике боя? Согласен с тем, что для московитов она чужда и непривычна — но, как верно тогда подметил «Орел», караколировать можно и с луком.
Н-да уж… Конечно, мне было жаль оставлять своих людей, своих верных соратников — даже более того, друзей! Но, во-первых, приказ есть приказ — его можно обжаловать, лишь после того, как выполнишь! По крайней мере, приказ человека масштаба Михаила Скопина-Шуйского… Во-вторых, вряд ли ситуация изменится коренным образом до нашего возвращения — по последним донесениям, гетман Сапега не оставляет надежды взять Сергеевский монастырь, и заметно ослабевшее войско царского племянника не считает серьезной угрозой. Хотя, конечно, все может перемениться за один день — и все-таки я уверен: успеем. Успеем вернуться!
Ну, и в-третьих, я оставил эскадрон под общим командованием Лермонта — а шотландцу я доверяю как и самому себе.
Вот кстати, о шотландцах…
— Правда?! Мужики в Шотландии юбки носят?!
Сотник весьма изумился, услышав мой рассказ о необычных особенностях родины Лермонта, узнав о которых впервые, я и сам был весьма заметно удивлен. Но сейчас искреннее недоумение Тимофея вызвало у меня невольную улыбку:
— Ну, это все же не совсем юбка — это килт. Здоровое полотно, как скатерть. Носят его только горцы, «хайландеры», заворачиваясь в килт и закрепляя его на плече. Похоже на древнеримскую тогу — я видел изображения в Италии, только килт короче.
— Италии? Это… Страна фрязей? Где Рим?
Я согласно кивнул — а стрелец после недолгой паузы уточнил:
— И что, в Риме также в юбках ходят? У нас фрязины в портках разгуливают, все честь по чести.
Слова «Орла» вновь вызвали легкую усмешку:
— Я же сказал: древнеримская тога. Одежда незапамятных времен, от которых остались лишь живописные руины, статуи и много раз переписанные хроники… Но вот согласно уцелевшим записям и фрескам, в ДРЕВНЕМ Риме тогу носили все — от простолюдина до патриция.
На мгновение прервавшись, я с легкой тревогой осмотрелся по сторонам — лес все сильнее стискивает дорогу с обеих сторон, а в чаще и темнее, и прохладнее.
— Впрочем, в землях Московии и древние римляне отказались бы от тоги в пользу портков и кафтанов. Замерзли бы!
Тимофей коротко хохотнул, также оглянувшись по сторонам:
— Странные эти горцы-шотландцы. Ни в жизнь бы не поверил, что мужики юбки носят! Но тебе, Себастьян верю… Слушай, а тебя случаем нарекли не в честь Святого Севастьяна? Он, кстати, был римлянином.
— Нет, друг мой. У нас нет такой традиции. Но я слышал об этом святом. Его пытали и бросили в римскую клоаку, а девушка достала его тело и похоронила, как полагается… Не думал, что его здесь также почитают.
Сотник только хмыкнул, но говорить ничего не стал. Московиты очень серьезно относятся к вопросам религии.
Чего не скажешь обо мне — я нерадивый христианин. В моей семье не было строгого религиозного воспитания, хотя католики наоборот, считают лютеран слишком радикальными. Поглядели бы они на моего отца!
Стрельцу, конечно, я об этом говорить ничего не стал. Он и так считает меня неправильно верующим по той простой причине, что исповедаю я не греческий обряд… И также наверняка сомневается в правильности выбора меня спутником на пути к старцу Иринарху.
И по-своему он прав.
Хотя мне действительно интересно — каков он, этот «прозорливый», то есть видящий будущее старец?! Неужели действительно умеет предсказывать то, что случиться? Задумываясь об этом, я испытываю невольный страх — а вдруг старец увидит мое будущее, в котором я погибну здесь, в Московии? Или в будущее, в котором я вернусь к Виктории, уже выданной отцом замуж и родившей ребенка какому-нибудь жирному и вонючему, но богатому торговцу?!
Такое будущее хоть и возможно — вот только знать о нем совсем не хочется… Потому как пока это лишь мои потаенные страхи, терзающие душу, но не мешающие жить с надеждой на лучшее. С надеждой на то, что я вернусь к Виктории с солидной суммой денег, что смогу взять ее в жены… И, в конце концов, почему бы мне не открыть собственное дело, навсегда повесив перевязь с рейтшвером на крюк?!
Так что зря князь сватает меня на русскую службу — отработаю свое и вернусь домой, только поминай, как звали! Хотя у меня и самого порой закрадываются в голову подобные мысли — но я пока просто не рассматриваю их всерьез.
Вот если я вернусь — а Вики замужем! Вот тогда все может быть… Может, и вернусь в Московию.
Да, в таком случае мне потребуется цель и новая надежда.
Потому как без надежды и цели жить и вовсе нельзя…
Нет уж, Виктория меня дождется, наверняка дождется! И я обязательно выживу в Московии, обязательно!!! А сейчас главное — просто благополучно доехать до монастыря, взять благословение для Скопина-Шуйского у старца, и без происшествий вернуться в лагерь. И если московскому войску это благословение действительно поможет, если оно поднимет дух солдат и укрепит их веру в победу — что же, значит, все не зря.
Главное — не задавать старцу вопросов о будущем!
…Мы продолжаем двигаться на восток, несмотря на то, что солнце все увереннее клониться к горизонту, а проезжая дорога, миновав поля и открытые участки, углубилась в протяженный, дремучий лес. Правда, сотник обрадовал сообщением, что глубоких рек на пути не будет, все больше ручейки и крохотные речушки — проследуем верхом, не намочив сапог. Больше следует опасаться болот — здесь они встречаются довольно часто. Поляки, кстати, уже
