– Конечно, Игоречек! Примем, как в лучших домах! А сколько ей лет?

– Около семидесяти.

– Ааа…

Племянник Регины оказался очень приятным, но здорово напуганным мужчиной лет пятидесяти.

– Скажите, доктор, это действительно так необходимо, оперироваться?

– Увы, совершенно необходимо.

– А меня это… Надолго выведет из строя?

– Пока ничего сказать не могу. Если все пройдет в штатном режиме, через дней десять выпишем вас, но слабость будете ощущать еще какое-то время, и осторожность надо будет проявлять. А потом забудете все это как страшный сон. И три месяца вам придется спать на спине.

– Приспособлюсь, наверное, – улыбнулся Вениамин. – А оперировать будете точно вы?

– Если со мной ничего не случится… – Доктор Симачев постучал по деревянной крышке стола.

– Будем надеяться. Знаете, доктор, вот поговорил с вами, мне уже не так страшно. У вас замечательная аура, доктор.

На том они и расстались.

В субботу с утра Ива возилась на кухне.

– Знаешь, я так рада, что ты кого-то позвал в гости!

– Да, это хорошо…

– Ой, какая красивая девочка! – воскликнула Регина при виде Ивы. – И какая молоденькая! С ума сойти!

Ива зарделась, ей явно были приятны слова гостьи.

– Прошу вас, садитесь, обед будет через десять минут.

– А вот и мой Рыжик!

– Хорош! Только вы сказали «кот», а этот еще не кот, подросточек! Вы с ним одной масти, коллега!

– Как говорит моя израильская тетка, меня в детстве тоже Рыжиком звали, но я, честно говоря, не помню. В институте, в основном, звали Конопатым. Один мой коллега в клинике, с которым мы вместе учились, до сих пор кличет Конопатым.

– А вот кота Конопатым не назовешь, – засмеялась Регина. – Знаете, девушка, Игорь – гениальный хирург! И это великое счастье, что он смог вернуться к работе. Давайте за это выпьем!

– Регина, умоляю, не надо славословий, не люблю, – поморщился Игорь Анатольевич, хотя ему приятно было это слышать.

Обед был вкусным, разговор с Региной тоже доставлял удовольствие, и вдруг доктор Симачев заметил, что Иве скучно. Заметила это и Регина.

– Господи, коллега, мы совсем замучили девочку своими разговорами! Скажите, деточка, вы бывали в Израиле?

– Нет. Как-то не тянуло.

– Ааа, но это вы зря, интереснейшая страна! Впрочем, вкусы у людей разные. А вам, коллега, ведь понравился Израиль?

– Не то слово! Я в восторге! И я там видел столько тепла, в буквальном и переносном смысле. И Рыжика нашел, главное мое сокровище! – проворковал Игорь Анатольевич, целуя кота.

– Ах вот как! – вскочила из-за стола Ива, – ну и оставайся со своим главным сокровищем, а с меня хватит!

Она топнула ногой и, сорвав с вешалки куртку, в слезах выскочила из квартиры.

– Игорь, ну это и впрямь прозвучало… несколько бестактно, – с улыбкой заметила Регина.

– Ничего, вернется, с ней бывает, – засмеялся Игорь Анатольевич. – Как-то она выбежала из квартиры, а потом просунула голову в дверь и крикнула: «Рыжий пес насрал в овес!»

– Да? Смешно, никогда такого не слышала. А ведь ты ее не любишь, парень! – пристально глядя на него, заметила Регина.

– Да я не знаю, – страдальчески поморщился он. – Она неплохая, но взбалмошная… Ничего, побегает, вернется.

– Ей было скучно с нами.

– Если честно, я вообще не понимаю… Хотя я в принципе женщин не понимаю. Вот что она ко мне прицепилась?

– Ты дурачок, Игорь! Прости, что я на ты, в Израиловке нашей привыкла.

– Да ради бога!

– Ты на самом деле жутко привлекательный мужик!

– Вот прямо жутко? – рассмеялся он.

– Да, жутко. Я в моем возрасте могу спокойно это тебе сказать. Но ты это не осознаешь, для тебя это не так уж важно, а бабы липнут…

– Ну, не так уж липнут…

– Ты был женат?

– Дважды, – вздохнул он. – Ничего хорошего. И вообще, мне одному лучше.

– А Иву зачем завел?

– Она сама завелась…

– Я так понимаю, они все у тебя сами заводятся? – засмеялась Регина. – Для тебя смысл жизни в работе… А детей почему не завел? Не хотел?

– Не знаю.

– Судя по твоей страсти к котишке, ты был бы хорошим отцом.

– Не знаю, может быть.

– А девочка твоя о детях не заговаривала?

– Да нет пока. Она вообще капризная. Хочет, чтобы все было по ее… Однажды даже побежала к хозяину клиники жаловаться на меня, – со смехом вспомнил Игорь Анатольевич.

– Да ты что! И чего она от него-то ждала?

– Да дурь одна. Я ее шугал. Она не шугалась… Постепенно как-то внедрилась… Я уехал на два дня, вернулся, а у меня в квартире все по-другому… Занавески, скатерки, посуда. Оказалось, она у меня запасные ключи сперла. Она, видите ли, дизайнер, и ее мой спартанский быт нервировал…

– Знаешь, я ее отчасти даже понимаю. Влюбленной бабе всегда жутко хочется знать, в каких условиях живет любимый мужчина, а уж сделать все по-своему для него это вообще мечта поэта! – засмеялась Регина.

– Да, она вернется, никуда не денется.

– Ты циник! А ей что, деваться некуда?

– Очень даже есть куда. У нее двухкомнатная квартира в центре, от отца осталась.

– Так чего же вы тут в однушке ютитесь?

– Да я не знаю. Ее мамаша тоже недоумевала. Кстати, на редкость противная особа.

– Да, чудны дела твои, господи… Она что, свою квартиру сдает?

– Насколько мне известно, нет, но…

– Знаешь, это все же странно…

– А ты бы согласился переехать, если б она предложила?

– Ни за что на свете!

– Почему, скажи на милость?

– Не хочу.

– Ох, парень, с тобой нелегко…

– Я не навязывался…

С каждой минутой разговора в нем нарастало раздражение против Ивы. Что это за выходки? Допустим, я сказал что-то обидное для нее, вот и предъявила бы обвинение после ухода гостьи, а устраивать демонстрации прилюдно… Терпеть не могу!

Между тем он убрал со стола, заварил кофе и поставил на стол испеченный Ивой пирог с яблоками.

– Твоя девочка хорошо готовит, – заметила Регина, – но она, похоже, истеричка.

– Ох, Регина, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Да с удовольствием!

И они заговорили о другом. Потом Регина собралась уходить, он предложил вызвать ей такси, но она отказалась.