– Послушай, – остановил его цесаревич, взяв за плечи и легонько встряхнув, – объясни, в чём дело? Или мысли о княжне Болтиной не дают покоя? Я обещал тебе познакомить вас, но ты ведь сам отказался.

Матвей махнул рукой:

– Не нужно…

– Недавно только собирался сражаться за сердце прекрасной Марии Васильевны… Не узнаю тебя, друг. Не в твоих правилах отступать от собственных слов. Или тут замешана другая прелестница?

Заварицкий поднял такой исполненный тоски и отчаяния взгляд на Павла, что тот невольно отшатнулся:

– Объясни же, в чём дело?! Не то, можно подумать, у тебя кто-то умер.

– Не могу, – со злостью в голосе ответил Матвей, – не проси. Я и сам себе объяснить подобное не в силах.

– Погоди. Может, вдвоём разберёмся. Мы так делали всегда, помнишь? – Павел не на шутку растревожился видом обычно спокойного и даже несколько флегматичного Матвея.

Заварицкий сильно разнервничался, таким цесаревич видел его впервые:

– Боюсь, даже ты не поймёшь меня, – он опустился на траву, под дерево и откинулся на широкий ствол.

– Прежде всего попробуй рассказать, – Павел присел рядышком.

Матвей запустил руку в траву и дёрнул так, что вырвал её с комом земли:

– Веся. Он не выходит у меня их головы, – барон отшвырнул траву, отряхнув руки.

– Мы все переживаем, но Василий Андреевич уверил меня, что тот в порядке.

– Я не об этом…, – Заварицкий надолго замолчал, – вернее, не совсем об этом. Я думаю о нём постоянно. И дело здесь не в заботе или переживании. Меня тянет к этому юноше, понимаешь?!

Барон вскочил дёрганно, почти рывком:

– Как такое возможно?! – Матвей заломил руки.

И тут Павел понял, о чём говорил его друг. И… Расхохотался, едва успев увернуться от кулака барона, покрасневшего в гневе:

– Тебе кажется это смешным?! – Заорал на него Заварицкий.

– Садись, – хлопнул цесаревич по траве, – поверь, у меня есть лекарство от твоей болезни.

Матвей замер, подозрительно глянув на Павла, но потом послушно опустился:

– Говори.

«Прости меня, Веся», – подумал цесаревич. Однако Заварицкий нуждается в правде. Принц знал своего друга и также знал, что тот способен в подобном состоянии на опрометчивый поступок.

– Твои терзания совершенно напрасны, – улыбнулся Павел.

На скулах Матвея заходили желваки, а в глазах блеснула молния.

– Спокойно, – поднял руки принц, – Веся – девушка. Всего рассказать не могу, и не спрашивай. Я, итак, нарушил обещание ради тебя.

Метаморфоза, произошедшая с бароном, поражала. Весь облик, растеряв воинственность и боль, стал наивно-обиженным и одновременно радостным, как у ребёнка.

– Боже, – он уткнулся ладонями в лицо, – что только не надумал я о себе.

– Поведал бы обо всём раньше, – хлопнул его Павел по плечу.

– Ты в своём уме? Я себе-то боялся в этом признаться, – счастливое его лицо вдруг омрачилось, – выходит, она у теургов. Значит…

– Нет, – тряхнул головой Павел, – на эту сделку Веся не пойдёт, и никто её не заставит. Она не будет ручной любовницей Тайной канцелярии. Жадовский обещал мне это. Ты знаешь, если он что-то утверждает, сомневаться в его словах не стоит.

Матвей молча кивнул:

– Мне всё равно нужно отыскать её.

– Мы не отступимся, – Павел поднялся, – но сначала надо дождаться вестей от Александры.

Глава 21

Александра

Последние сборы прошли скомканно. Нам не удалось поговорить с Весей. Они с Серым вывели Бартоша в почти невменяемом состоянии. Присматривать за ним остался Горан, которому велели без нужды на глаза магу не попадаться. По задумке Тайной канцелярии, Бартошу стёрли память о последних событиях. Очнувшись, он бросится искать своих подельников и не найдя, вынужден будет вернуться к себе. Дом до нашего появления в усадьбе, стоял пустым, управляющий жил в селе, таким его и решено было оставить.

Мы с Весей быстро попрощались возле их кареты. На мой немой вопрос она едва заметно кивнула и улыбнулась. Пётр Петрович помог забраться девушке в карету, сухо махнул нам и сам сел на козлы.

– Послушайте, – я смотрела вслед удаляющемуся экипажу, – Тихомир Яковлевич, можно ли создать артефакт полной блокировки магических способностей? Даже у теургов?

– Что вы ещё задумали? – Насторожился Василий Андреевич.

– Наш друг, – указала на Горского, – создал новые ритуалы и заклятья, не думаете же вы, что его по доброте душевной оставят в покое, что наши, что чужие. Подобный талисман пригодится, если кому из Речи снова вздумается напасть. Я лишь на пару минут оказалась под магическим воздействием Бартоша и, честно признаться, не думала, что выживу. Понимаю, сейчас Тайная канцелярия позаботится о вашей охране, так, чтобы и мы об этом не знали. Но всё-таки…

– А ведь Александра Николаевна права, – задумчиво потёр подбородок наставник.

– Друзья мои, – Тихомир распахнул дверцу в нашу карету, – давайте обмозгуем это на обратном пути. Мне не терпится разобрать бумаги.

– Куда этого? – К нам подошёл Горан, указав на почти невменяемого пока Бартоша, – так и оставить?

– А откуда они пришли? – Спросил Василий Андреевич.

Горан показал пальцем позади дома:

– С той стороны.

– Пошли все вместе, – предложил наставник, – найдём их лёжку, там его и оставим.

– Странно, почему об этом не позаботился Серый? – Спросила я.

– Вы придумали для Петра Петровича странное прозвище, – усмехнулся Тихомир.

– Но ведь он и в самом деле такой. Как тень чудовища. Незаметный и очень страшный.

– Меткое замечание, – хохотнул Василий Андреевич, – сдаётся мне, первые пару часов Бартош и соображать не будет, где он. А передвигаться вполне способен. Потому и бросили его так. Какая разница, где очнётся. А может, побоялись, что заплутает в чаще и попадётся волкам.

– То есть мы этого не боимся? Вдруг и правда на него нападут хищники?

– Александра Николаевна, иногда надо оставить то или иное событие на милость провидения. И потом. Вам его жалко?

– Ни капли.

– Мне тоже. Планы Тайной канцелярии понятны, но, если Бартош по своей вине сгинет в этом лесу, печалиться не стану.

Мы немного прошли по едва заметной тропке вглубь дубравы и обнаружили маленькую полянку, укрытую высоким кустарником, трава на ней была вытоптана.

– А вот и место их, – указал нам Горан.

Усадив Бартоша на траву, сделали ему ручкой и пошли обратно. Он смотрел нам вслед пустым взглядом.

У кареты мы попрощались с кузнецом, и скоро мимо нас проплыла деревня, а за ней потянулись леса и поля.

К вечеру все основательно притомились, и было решено остановиться в придорожном трактире. Всё лучше, чем ночевать в лесу. После нехитрого ужина из каши с мясом вышла подышать свежим воздухом во двор.

– Вы ответили цесаревичу? – Василий Андреевич присел рядышком со