игра иллюзорна, буддхи должен работать, думать. Мне не хотелось делать и этого, потому я перестал играть в шахматы, и тогда везде воцарилась пустота. Я испытывал чувство, что ничего не существует. Этот опыт ничто был настолько глубок, что если я хотел ощутить, что нечто существует, даже средь бела дня мне приходилось трогать и ощупывать вещи, чтобы пережить материальное существование. Мне казалось, будто исчезло все творение вокруг. Единственным опытом был опыт «бытия».

* * *

В 1932 г. в тюрьме Дхулия я каждое воскресенье проводил беседы о «Гите». При обсуждении двенадцатой главы я объяснял преданность Богу, Который обладает и не обладает свойствами. Я привел в пример преданность Лакшманы и Бхараты Раме. В этой беседе я описал встречу Рамы и Бхараты. В 1938 г. я переехал в Парамдхам, в Павнаре. Там я каждый день копал [землю]. Во время работы я наткнулся на камень и, вынув его, обнаружил прекрасную скульптуру, изображавшую встречу Рамы и Бхараты. Она изображала встречу в точности так, как я описывал в своей беседе. Я счел, что это благословение Бога и сосредоточился на ней со всей верой и преданностью. Я слышал множество историй о явлении подобной Божьей милости в жизни разных святых. Вид этого образа глубоко тронул меня.

* * *

В Парамдхаме со мной случилось три полезных вещи: первая — опыт пустоты ума; вторая — обретение образа Бхараты-Рамы; третья — особая милость Джнянадевы.

* * *

18 апреля 1951 г. в Почампалли (Телангана) хариджаны (неприкасаемые) попросили дать им землю, и нам дали сто акров земли (40 га). Той ночью я спал всего три — четыре часа. Я пытался понять, что произошло. Я верю в Бога и арифметику. Я стал вычислять: если попросить землю для всех безземельных индийцев, чтобы удовлетворить их нужду, потребуется 50 миллионов акров земли. Если попросить столько земли, смогут ли ее дать? Затем я беседовал с Богом; казалось, будто я говорю наедине с другим человеком. Бог сказал: «Если сомневаешься, если эта задача пугает тебя, ты должен перестать верить в ненасилие и перестать заявлять, будто выступаешь за него. Не теряй веры, проси снова и снова». Еще Он сказал: «Давший ребенку голод поместил молоко в грудь матери. У Него нет непродуманных планов». Эта беседа развеяла все мои сомнения, и я стал ходатайствовать о земле. Этот опыт в Телангане был своего рода Богооткровением. Человек благ от природы, и это благо можно воспламенить. Я трудился, имея такую веру, и Бог помог мне увидеть это благо.

* * *

Во время паломничества в Бхудан в Чандиле я заразился злокачественной малярией. У меня был сильный жар, и я так ослаб, что все сомневались, что я выживу. Я был готов как жить, так и умереть. Я бы не жалел, если бы Бог забрал меня. 17 декабря (1952 г.) мне показалось, что пришло время уходить. Меня сильно лихорадило, и я попросил окружающих помочь мне сесть. Я сразу же погрузился в созерцание. Вероятно, я находился в этом состоянии полной поглощенности 25 или 30 минут. Хотя раньше я много медитировал, никогда прежде я не испытывал такого блаженства и откровения. Я испытал безграничное блаженство и покой за гранью понимания. Я ощущал словно приближаюсь к Богу и смотрю Ему в лицо. Можно называть это галлюцинацией, иллюзией, как угодно. Шанкарачарья называет всю Вселенную иллюзией, этот опыт, поскольку он мирской, можно назвать иллюзией. Через полчаса я вышел из этого состояния и стал сознавать внешний мир. Это был опыт нирвикальпа-самадхи, то есть состояния, когда знающий, знание и познаваемое становятся одним, и этого нельзя передать словами.

* * *

Находясь в Бихаре, я отправился в Вайдьянатхдхам, где некоторые мои друзья предложили, чтобы я посетил храм в обществе хариджанов (неприкасаемых). Я согласился, при условии, что хозяева храма мне позволят. Я почитаю богов в храмах и верю в поклонение образам, но я научился видеть Бога везде. А потому я не мог войти в храм без разрешения владельцев. Эти люди дали разрешение; и вот я отправился туда со своими товарищами. Среди них было несколько хариджанов. Поскольку пускать хариджанов в храм не принято, там нас стали побивать палками. Это продолжалось пять или шесть минут. Все удары были направлены на меня, но мои товарищи преграждали им путь. Однако Бог не отпускает человека, не благословив; и вот один удар пришелся мне по левому уху. Увы, мое ухо не выдержало, и после удара я стал слышать в нем звон, который не проходил четыре или пять дней. Я не принимал лекарств, потому что воспринял это как Божье благословение. Когда я добрался до своего пристанища, то стал переживать неописуемое блаженство. Я ходил [в храм] за проблеском Божественного, и Он прикоснулся ко мне. Благодаря преданности и любви я наслаждался этим ударом.

* * *

22 августа 1957 г., всего за два дня до въезда в Карнатаку, я спал под москитной сеткой. Внезапно я почувствовал резкий укус. Решив, что это мог быть скорпион, я встал и стал вытряхивать постельное белье. Из него выпал ядовитый скорпион. Боль от укуса была такой сильной, что я не мог усидеть на месте. Мне приходилось ходить туда-сюда. Так продолжалось, наверное, пять часов. Затем я лег на кровать, и из моих глаз заструились слезы. Один из моих товарищей решил, что я плачу от боли и стал утешать меня. Я сказал ему, что все хорошо и моим друзьям пора поспать. В те пять часов я про себя повторял на санскрите молитву:

नान्या स्पृहा रघुपते हृदयेस्मदीये सत्यं वदामि च भवान् अखिलांतरात्मा

भक्तिं प्रयच्छ रघुपुंगव निर्भरां मे कामादिदोषरहितं कुरु मानसं च ।

«Боже, даруй мне преданность, очисти меня от ошибок, избавь меня от греха, о Ты, живущий во всех сердцах, этого хочет мое сердце, в нем нет другого желания. Боже, поистине это так».

Но на самом деле, когда я повторял эти слова, я хотел другого. Я жаждал, чтобы утихла боль от укуса. Я говорил: «Поистине это так», а на самом деле лгал. Вообще-то говорило мое эго. Наконец, я громко вскрикнул про себя: «Сколько Ты будешь меня мучить?» И внезапно вся моя боль полностью утихла. Мне показалось, будто Бог крепко обнимает меня, и мои глаза наполнились слезами. После этого я за две минуты заснул. Я ощутил Бога в Его доброте.

* * *

Когда я путешествовал по Махараштре, я оказался в Пандхарпуре. Те, кто заведовал