– Так что скажете, дорогой друг Дориан, по поводу Эльфийского кодекса? Не удивляет вас, что эльфы так легко расстаются с тайной, которую так тщательно сохраняли веками? Ведь до этого любой, коснувшийся тайн Кодекса, неизбежно умирал. А вас они отпустили живым, да еще с сохраненной памятью.

Из камина долго не отвечало, словно маг обдумывал ответ.

– Я думаю, главных тайн они не открыли и не откроют. Особо это касается тайны бессмертия. Что касается перерождения... ну, превратится десяток смертных в сорняки типа меня. Что от этого изменится?

– Но, коллега, зачем же так сразу – сорняки. Вы – благородное растение, возможно, следующей осенью вы даже дадите гроздья, и я выпью вашего вина…

– Да, и даже сможете меня удобрить естественным способом! – расхохоталось из камина.

Огонь в очаге давно погас, мальчик спал, свернувшись калачиком на лавке, дракон чуть похрапывал на коврике, а маги продолжали беседовать. И дождь продолжал стучать по крыше, напоминая жителям деревни об их долгах.

***

Маг проснулся поздно. Дождь закончился, в окошко заглядывали солнечные лучики. Вот и славно, будем считать, что все долги возвращены, подумал старик. И что мельник будет делать с такой кучей яиц сразу? А с рыбой?

Вымытый пергамент за ночь высох, некоторые листы мальчику пришлось почистить ножом. Теперь выровнять, зажав меж двумя досками и хоть снова на продажу. Но мальчика что-то не видно, где же он? Старик открыл дверь и вышел во двор. И сразу остановился. Огромная серая волчица стояла у ворот. А вот и мальчик нашелся, он сидел на крыше амбара и с ужасом смотрел на зверя. Видимо, только на крыше от него и спасся. Старик сказал: «Извините!», с трудно ожидаемым для его лет проворством отпрыгнул обратно в дом и крепко затворил за собой дверь. Перевел дух, подошел к камину и поинтересовался у хозяина, как он считает, насколько его жена уже наказана? Услышал ответ, вооружился посохом, взял с лавки старый плед и снова подошел к двери.

Волчица теперь стояла под амбаром и рыча, скалила зубы, пугая мальчика. Маг не любил применять оборотного заклятия, но иначе тут не получится. Посох в руке мага задрожал, а хрустальный кончик засветился. Заклятие тяжелое, хватило бы манны. Хватило! Волчица резко развернулась и с рычанием бросилась на старика. С хрустального кончика посоха вырвался тонкий луч, отбросивший волчищу на землю. Она громко заскулила и засучила лапами. Теперь заклинание оборотного умиротворения. Смотреть на процесс оборота старик не любил, поэтому отвернулся. Поздно вспомнил про мальчика. Не надо бы ему на такое смотреть, хотя нет, пускай смотрит. Пусть понимает, что магия порой не очень приятна на вид.

Скулеж сменился стоном. Кажется, все. Молодая женщина лежала у амбара в луже крови и слизи с клочьями серой шерсти. Маг помог ей подняться, прикрыл пледом. Крикнул мальчику, чтобы принес воды и наполнил купальную лохань.

***

Вечером в деревне был праздник. Оказалось, мельник, удивленный разбуженной честностью деревенских, растрогался и пожертвовал большинство принесенных даров на общий стол, да еще муки от себя прибавил. Бабы напекли пирогов с яйцами и рыбой, мужчины вынесли столы к дому старосты и принесли вино, мельника усадили во главе пиршества. Горел большой костер, лилось молодое вино, играла музыка, деревенские пустились в пляс. И каждая молодуха хотела танцевать непременно с мельником. А тот стеснялся и улыбался смущенно. Надо же, мельник улыбается! В общем-то, оказался симпатичный мужчина. И неженатый к тому же!

***

Старик возвращался с деревенского праздника чуть хмельной и очень довольный. Осенний воздух был полон светлой манны, которую хотелось брать, и отдавать обратно. Староста, взявшийся старика проводить с масляным фонарем, всю дорогу кланялся и благодарил. Говорил, что такой праздник дорого стоит! Клятвенно обещал обеспечить дом господина Дориана дровами на всю зиму и в остальном вернувшейся Маре помогать. И очень просил мага Лонира остаться. Маг сказал, что подумает.

Дома было тепло, новообращенная Мара крепко спала на постели, гибкий стебель заботливо укрывал ее одеялом, второй отгонял от ее лица мух. Что ж, придется спать в кресле. Старик передвинул его ближе к очагу, уселся. Дракон, обожравшийся на празднике пирогов до такой степени, что брюхом задевал за землю, широко зевнул и свернулся у ног хозяина калачиком. Старик откинулся на спинку кресла и вдруг подумал, а может быть, ну их к демонам все эти скитания? Поселиться здесь, в этой деревне, вставать с петухами, пить по утрам парное молоко, помогать по возможности жителям. Мара будет заботиться о мальчике, который не помнит материнского тепла, а он будет обучать его науками и мудростям. Будут жить дружно, а не справится Мара одна с хозяйством, старик наймет экономку-кухарку, этакую розовощекую, в теле. Он тут приметил одну на празднике, вроде как вдова. А по вечерам будет вести мудрые беседы с задеревеневшим Дорианом или писать мемуары у теплого очага.

Но…