– Конечно, дорогая, тебе с чем-то помочь? – повернулся и пошёл к дому.

– Помоги, – кивнула жена игриво, – своим присутствием. Посидишь с Ванькой, а я отдохну немного?

– Конечно, можно мы с ним погуляем чуток? Воздухом подышим?

– Давай, только недолго, комары заедят.

Это правда, кровопийц сейчас много, тепло и вода рядом, рассадник, блин, но это фигня. В том же Крыму их даже больше, а уж какие на Байкале! Вот уж где комары так комары! А ведь есть ещё и мошка, благо у нас ее мало, и она здесь безобидная, кажется, даже и не кусается.

Взяв дома Ванюшку, мне его закутали так, как будто на дворе не август, а как минимум октябрь, я даже возмутился, на что получил ответ:

– Мне виднее, хватит спорить!

Ну, виднее так виднее. И правда, чего тут спорить, все одно не прав окажешься.

Нёс сына на руках и разговаривал с ним, интересно, каким он вырастет? Помню, с Аленкой меня не раз интересовал этот вопрос, вот и теперь… Как-то не осознал я ещё, что у меня теперь двое детей, да ещё и пацан родился, наверное, так и должно быть. Самый лучший вариант в семье, когда дети разного пола. Две девчонки – зависть, два пацана – вечные склоки, драки и та же зависть. Сам рос в семье с братом, хоть и младшим, но от этого было не легче. Ему всегда и все прощали, я всегда виноват, злило это, не скрою, да и внимания у родителей постоянно не хватало на меня, это осознал уже будучи взрослым. Брат у меня рос абсолютным оторвой, никого и никогда не слушал, бесило ли это? Всегда, чего тут скрывать. А когда его дурная жизнь закончилась, внезапно, всего-то в двадцать шесть, я долго ревел тогда, казалось, от меня самого что-то откололось. Эх, чего-то на воспоминания понесло, наверное, это воздух виноват.

– Слышь, Ванька, ты как, не опьянел от чистого воздуха? Хотя грязного-то ты и не видал ещё…

Взглянул сыну в лицо – вот же женщины, закутали так, что хрен разглядишь, да ещё и темно уже…

– Так ты спишь давно, а я с ним тут разговоры говорю, ладно, пошли в люлю.

Ха, он, как и маленькая Аленка, также засыпает, когда над ухом что-то бубнят.

Сын в этом возрасте, блин, во сказал, возрасте, ему ещё месяца нет, очень похож на Аленку. Она такая же была, маленький кудрявый котёнок. Помню, когда начала открывать глаза, огромные для ребёнка, тёмно-синего цвета, меня так забавлял тот факт, что ребёнок ещё не может фокусировать зрение, зрачки вращаются в разные стороны, и от этого было очень смешно. А эти их детские улыбки? Смотришь, понимаешь, что они ещё ничего не соображают, но улыбка… Выражение маленького личика такое, что заставляет задуматься, а может, они как раз все понимают и просто смеются над тобой, над твоими причитаниями и агуканьями? Интересно с детьми, очень интересно. Много теряют те отцы, кто в силу разных причин не видит, как растёт их ребёнок, мне жаль таких мужиков. О, надо озаботиться о плёнке для фотоаппарата, тем более что нам там вроде кто-то из благодетелей подарил новый. Точно, как в прошлом-будущем фоткал дочь чуть не каждый день, так и здесь буду Ваньку фоткать, хотя бы раз в месяц. Знаете, как это интересно потом, лет через пять, а то и десять, смотреть, как меняется ребёнок буквально день за днём? Вот то-то и оно!

Вернувшись в дом, застал Катерину спящей в кресле, устала, да это и понятно, двое детей, гости, да и не восстановилась еще толком после родов, а точнее, наших приключений на Байкале.

Осторожно отнес, раздел и уложил Ванюшку в колыбельку, прикрыв одеялом. Вернувшись в большую комнату, можно сказать гостиную, аккуратно взял на руки супругу и так же тихо, стараясь не разбудить, отнес в спальню. Уложил, накрыл, как и сынишку пледом, подумал секунду, да и лег рядом. Аленку проверять не пошёл, наверняка спит, раз нигде не скачет, да и время позднее уже, к тому же она сегодня получила массу впечатлений и устала. Ну что, Саня, жизнь помаленьку налаживается, как мне кажется. Будем спать, утро вечера мудренее.

– Ну ухарь, ну мать его за ногу, изобретатель! – восторженно то ли ругался, то ли радовался я. Утром, не дожидаясь, когда все проснутся, вновь пошёл на реку. Сейчас уже было светло, удастся мне наконец рассмотреть подарок?

Вход в лодку был через дверь из двух половин. Одна откидывалась вверх, а вторая, нижняя часть, вправо. Ладно, насчёт удобства пока непонятно, в дальнейшем видно будет. Как оказался в кокпите и увидел перед собой сверкающую панель приборов, почесал затылок. Половину панели занимал лист бумаги, на котором что-то написано.

«Эх, жаль, меня нет сейчас рядом, так хотелось увидеть твоё лицо! – почерк Горина. – Привет, пропавший! Когда узнал, что лодку готовят тебе в подарок, очень обрадовался, что принимаю скромное участие в его изготовлении. Ты, наверное, удивишься, но я взялся и за корпуса, не давал мне покоя твой старый эскиз, который ты мне показывал когда-то давно. Извини, память у меня хоть и хорошая, но повторить все то, что ты нарисовал, в металле у меня скорее всего не вышло, зато вышло вот это. Сань, если тебе не понравится, то ты неблагодарная сволочь! Я год пилил этот корпус, попутно работая и над сердцем. Итог перед тобой, надеюсь, когда-нибудь ты меня прокатишь на нём. А пока… Возьми листок в руки и читай подробную инструкцию. Катер, ну не поворачивается язык назвать ЭТО лодкой, полностью испытан и обкатан мной лично. Катал и на „море”, и на „Волге”. Знаешь, я тебе завидую белой завистью. Проект „70 °CЛ” с личным названием „Сыч” выпустили малой серией, триста штук на всю страну, правда, говорят, возможно, продолжат выпуск позднее. Твой борт под заводским порядковым номером 009, как уже говорил раньше, испытывал лично я. Машина полностью готова к твоим покатушкам, наработка 30 часов, на проверку и обслуживание пригонишь так же, через тридцать часов. После проверки, а я убеждён в отсутствии проблем, можно будет увеличить интервал обслуживания. Итак, проект „Сыч”…

Корпус целиком алюминиевый, толщина металла в носу шесть миллиметров, топляков можешь не опасаться, разве что очень больших и на максимальной скорости. Длина корпуса – семь метров, отсюда и название, раньше был под номером „660”, но увеличили кринолины, и получилась круглая цифра, всем понравилась. Ширина корпуса два метра двадцать сантиметров, осадка сорок сантиметров. С рундуками и всякими креслами сам разберёшься, я за технику отвечал. Якорь двадцать килограммов на цепи в сорок метров, думаю,