народе хульные писания против религии Христианской, которыми осмеивали самые священные догматы. Из Никомидии гонение распространилось повсеместно: вся Римская империя, кроме Галлии, сделалась поприщем кровопролитий. «Никогда, никакою войною, — пишет один из летописцев, — не была столь опустошаема земля, и мы никогда не побеждали с таким торжеством, как в настоящее время, ибо поражаемые десять лет остались непобедимыми. Выбита была даже монета властями языческими, в память истребления имени Христианского, и оказалась тщетною».

В Палестине первым пострадал церковный чтец Прокопий, от юности истомивший тело свое бдением и постами; после него несколько епископов и клириков подверглись той же участи в кесарии. Диакон Роман, обличавший язычников в Антиохии за разрушение ими церкви, прошел испытание огненное и, хотя отрезали ему язык, продолжал смело обличать мучителей, доколе не был ими задушен. С Романом пострадал семилетний отрок, исторгнутый из объятий матери, которая, видя его мучения, воскликнула только: «Честна пред Господом смерть преподобных Его!» В Тире многие мученики брошены были в амфитеатр зверям, и звери, устремляясь на них с яростью, не смели коснуться; с ужасом останавливались они пред их крестообразно поднятыми руками, по свидетельству очевидца историка Евсевия. Тот же Евсевий видел в Египте, как тупились мечи от множества отсеченных голов и ослабевали руки палачей, и как осужденные с радостными гимнами встречали разноликую смерть. Одни на крестах, другие пригвожденные вниз головою, кто в огне, кто под бичами, кто под строганием железных когтей; иных расторгали на части напряженные деревья; казни сии продолжались несколько лет сряду, и каждый день падало по несколько десятков жертв всякого возраста и пола: в один месяц погибло там до 17 000.

Один из сих мучеников Филеас, епископ Фмуи, описывал незадолго до кончины другу своему страдания христиан: «Нас ни во что вменяют, как будто бы мы уже не существовали, хотя никто не в силах исчислить все подвиги нашей доблести; всякому позволено оскорблять нас и мучить, удары сыплются на беззащитных: иных растягивают на пяльцах, раздирая все тело железными когтями; других привязывают лицом к столбу, не давая касаться ногами земли, и непрестанно сменяющиеся палачи стягивают крепче и крепче узы, доколе не готова улететь душа; тогда бросают изъязвленных на стогнах, без всякой милости, или в душную темницу; но, несмотря на все страдания, едва дышащие предпочитают еще смерть идольским жертвам». Через несколько дней сам он был призван на судилище и твердостью своею возбудил мужество другого исповедника, Филорома, который занимал почетное место между сановниками Александрийскими и вместе с ним запечатлел кровью веру в Господа Иисуса. Там же в Египте трогательна была участь благородной девы Феодоры; преданная жестоким судиею на поругание воинам за вольное исповедание имени Христова, без всякого уважения к ее высокому роду, она была втайне избавлена юношею Димимом, который, проникнув в темницу, облекся в ее одежды и выпустил узницу; но когда приговоренный за то на смерть, он готов был восприять казнь, мужественная дева прибежала на площадь и разделила его славную участь.

В Сирии, Месопотамии, Каппадокии, Понте мучения разнились по обычаю мест. В первых двух жгли исповедников малым огнем; в Аравии и Каппадокии ломали им члены; в Понте забивали гвозди за ногти или обливали горячим оловом, иногда же изобретались и такие позорные муки, которые невозможно описать. Во Фригии нашелся целый городок христианский, все власти его отреклись от жертв идольских; пришли войска и сожгли город со всеми жителями. В области Галатийской особенно свирепствовал против христиан правитель, так что никто не смел показываться на стогнах, и все скрывались по ущельям, питаясь травами, как дикие звери. Но некто гостинник Феодот, украшенный всеми добродетелями с самой юности, не страшился гонений; он возбуждал к подвигу, исцелял болящих, посещал темницы, погребал мучеников и доставлял хлеб и вино для Св. Даров, ибо все жизненные припасы были осквернены язычниками. Однажды выйдя из города Анкир для добрых дел, встретил на пути христиан и послал в ближнее село за священником, чтобы благословить гостеприимную трапезу, какую предложил им. Услышав же от пресвитера, что он ищет святых мощей в основание устрояемой им церкви, обещал ему с клятвою доставить желаемое. Между тем семь благочестивых, престарелых дев подверглись жестокости правителя и после многих пыток и поруганий брошены были в озеро за то, что презрели кумиры Дианы и Минервы. Феодот, с тремя подвижниками, решился извлечь из воды священные останки, и укрепленный небесным видением, исполнил благочестивый подвиг и погреб мучениц близ соседней церкви св. Патриархов. Сам он, вскоре выданный одним из ближних, радостно пошел на судилище и с улыбкою смотрел на приготовленные орудия пыток. Когда воины, растерзав его тело когтями, влили уксус в свежие раны и подожгли их, Феодот жаловался правителю на утомление своих палачей и продолжал славить Дарующего ему силу посреди немощи. Через пять дней душной темницы опять растравлены были огнем его раны и, наконец, отсечена голова. Но под вечер того дня, когда воины стерегли тело мученика, мимоидущий пресвитер, тот самый, кому обещал мощи Феодот, услышав от упоенных вином, чье тело они стерегут, похитил его из рук их и предал с честью земле в своей новой церкви. Так на востоке, на западе же, в областях кесаря Констанция, мирны были христиане. Желая испытать своих приближенных, он велел всем исповедавшим Христа отречься от Него, если хотят остаться при дворе кесаря, и удалил от себя малодушных, которые решились пожертвовать небесным для земного. Но в Италии, и особенно в Риме, раздавались вопли ожесточенной черни против христиан, в амфитеатре и на ступенях Капитолия; сладостно отозвались они жестокому сердцу императора Максимиана, и потекла кровь духовных и мирян, благородных и простых, старцев и дев. Венустиану, правителю Тосканы, велено было отыскивать христиан, и он обрел престарелого епископа Сабина с двумя диаконами, святитель не убоялся разбить его домашний кумир и раздраженный судия велел отсечь ему обе руки и умертвить обоих диаконов; но, остатком отсеченных рук, Сабин исцелил слепого младенца и самого Венустиана, пораженного слепотою. С телесного прошла и душевная слепота; он крестился во имя Распятого, преследуемого им, и вместе с епископом, его обратившим, лишился жизни временной от руки нового правителя. Многие другие мученики — имена их в книге жизни, подвиги же неисчислимы — пострадали во всех частях и городах Италии, оставив по себе святую память и нетленные мощи для назидания последующих времен.

В Африке преследование началось расхищением имущества церковного и священных книг. Правитель Нумидии принудил епископа Цирты выдать все сокровища своей церкви, и сам, входя в домы иподиаконов и