и жезл Эйнари. Призраки со временем расслаблялись и уже не сверлили взглядами. Они смотрели на свет, что оставлял дорожки на пути, и фарфоровое, круглое, вселяющее какую-то прозрачную надежду лицо Телы. Серые ленты Марати на волосах развевались на встречном ветру, так напоминая нам с Эйданом маленькую пионерку. Звезда… и правда, маленькая звездочка, амбициозная и, как бы это странно не звучало, горящая жизнью.

Наконец, завернув в один из последних углов в Этисе, мы в прямом смысле выкатились из столь чудесного места детства. Выход ощущался ужасно: проходя сквозь красную, почти стеклянную оболочку, все тело ломило. Ноги становились ватными, язык неистово заплетался, сам произнося какие-то отдельные фразы. Из сердца этот щит будто высасывал всю кровь, лопал все сосуды. В отличие от Телагеи нас с Эйданом знатно так помотало, Тайлер еле смог подавить рвотные позывы. Спертый воздух города призраков казался нам просто блаженным, свежим и ободряющим. Даже фантасмагорическое небо с призрачными рыбами, птицами и насекомыми значительно успокаивало. Синие сверкающие цветы на поляне ласкали мочки ушей, оплетали корнями ноги. Правда, когда мы прикатились к Этису, этой полянки с чудными цветами не было, также как шума воды.

— Г-где мы? — я скривилась от собственного голоса, чей тон больше походил на старческий.

— За пределами Этиса, — Телагея нависла надо мной, беззаботно улыбаясь, — только мы вышли немного с другой стороны.

— Мама, я хочу на море-е-е, — по ту сторону простонал протяжно Эйдан, сминая кучу цветов под ним.

Тела вздрогнула, вновь надула губы и хрюкнула:

— Погодите, сейчас я прийду!

Я невольно закрыла глаза, когда услышала вой деревьев и частое колыхание воды. Эйдан продолжал что-то невнятно бормотать, медленно перекатываясь ко мне. Видимо, у нас была какая-то общая галлюцинация или шок.

Я и Эйдан заорали во всю глотку, когда на нас обрушился поток холодной, пахнущей тиной воды. Она попала в ноздри, рот и, судя по резко отрезвившемуся рассудку, прямиком в мозг. Я приподнялась на локтях, позвоночник хрустнул, а на лбу Телагеи наверняка появится шишка. Эйдан откатился от меня, выкрикивая вперемешку с кашлем скверные слова.

— Тела! — я пыталась отдышаться, обнимая себя за плечи. Промокшая блуза облепила руки и грудь, просвечивая бюстгальтер. Стало холодно, но и вместе с тем свежо и приятно. Слава Богу, Призрачная брошь не пострадала.

— Простите, простите, простите! — прокричала она, махая руками. — Если бы я этого не сделала, то вы бы так и прибывали в послеэтисном шоке! Эта стоялая вода спасает от галлюцинаций, между прочим!

Так стоялая вода, которую мы видели в городе — лечебная? Интересная тут магия…

Эйдан сплюнул мутноватую воду, поднялся на ноги и завертел головой. Все капли с его темных каштановых волос полетели на траву, а та принялась увядать.

— Спасибо, конечно, — проговорил сипло Тайлер, отряхивая рюкзак с жезлом. — Но ты хоть в следущий раз предупреждай!

Телагея кивнула, подставила миниатюрную худую ручонку к правому виску.

— Как скажете, товарищ Тайлерр! — картавила бодро Марати.

Эйдан усмехнулся, потрепал её по голове, а затем подошёл ко мне, протягивая влажную руку, которую обдувал ветер.

— Ты в порядке, Елена? — в глазах друга читалась тревога.

Встряхнув мокрой головой, я, поправив просвечивающиеся лямки лифчика, кивнула, подавая руку.

— Неожиданно, неприятно, но спасло, — ухмыльнулась я, глядя на Телу. — Как я понимаю, там?..

— Да, здесь проходит Акилесса, — подтвердила Телагея, подхватывая скачущего навстречу Юнка, что только недавно вышел из Этиса. — Нам ведь дальше в Кабак-Кабачок?

Мы с Эйданом кивнули, оглядывая темную хлюпающую реку. Что-то суден там никаких не было.

— Верно, — сказал Тайлер, — нам сказали, что тут можно поймать судно…

Марати втянула через зубы воздух, почесала затылок, водя носком по призрачной дымящейся траве. Осколок в груди часто замигал.

— Как бы это вам сказать… — Тела озадаченно улыбнулась, — ээ, ну-у, это, как его… — она хлопнула в ладоши и указала на пустующие воды Акилессы. — В общем, я настолько вам растянула своё чисто сердечное признание, что мы пропустили единственное судно, которое проплывает мимо побережья Этиса! Поздравляю, я сглупила!

Я прерывисто выдохнула, подошла к сгнившему причалу. Опустила кончики пальцев и провела по водной глади. Вода оказалась ледяной, переливалась она перламутровым. Но была такой тягучей, словно глина. В моих руках она не спешила разливаться; вода облепливала поблескивающие от прилива магии пальцы, тяжелыми каплями плюхалась в течение. Казалось, что она хотела впитать в себя мою силу, слиться с ней воедино. Даже голубые искорки в этой почти чёрной жиже проскакивали, будто пытаясь принять облик моих волн. Магия вокруг меня вдруг затрепетала, начала проходить по темной глади туда-сюда. Я, конечно, не моя бабушка, но…

— У меня, кажись, созрел план, — я повернулась к встревоженному Эйдану и помрачневшей Телагее.

Они оба вмиг оживились, глаза стали кошачьими.

— Телагея, ты не сглупила, — продолжила я, поправляя брошь, — ты гений.

Марати часто заморгала, указывая на себя.

— Гений? А это кто?

Эйдан ойкнул, вновь трепля малышку по голове.

— Ну, это тот чувак, который крутые идеи подаёт, — объяснил просто Тайлер.

Телагея раскрыла рот, произнесла длинное «а-а-а». Но они все ещё смотрели на меня. А я в это время вновь отвернулась, сжала пальцы, призывая магию.

— Так что за план? — спросили ребята в унисон.

Я взглянула боковым зрением, чуть повернула голову. Юнок беззаботно блеял на руках у Телагеи.

— Зачем тратить деньги на призрачное тухлое корыто, если можно сделать своё?

Думаю, за то время, что вы были со мной, вы уже научились понимать мои прозрачные намеки. Я кое-что вспомнила из раннего детства. Пока бабушка была жива и могла ходить, она учила меня создавать вещи с помощью магии из броши. Инструкция всегда казалась для меня довольно простой. Когда мне снились кошмары, и чудилось чудовище, стоящее в углу комнаты, я пользовалась этой причудой. Чтобы создать что-то осязаемое и подвижное, я должна встать на носочки. Голова должна быть абсолютно пустой, слух притупиться, а нос потерять обоняние. Поначалу было трудно, но с каждым разом получалось все лучше впасть с своеобразную кому. Однажды представив небытие, пустое и бесшумное, у меня получилось. В голове была темнота, не слышалось ни одного шороха, не чувствовалось ни запашка. И я начала тогда представлять медведя, большого и доброго. Сначала я не могла руками найти связь с волнами, но позже увидела, как одна магическая дорожка превратилась в этом мраке в светящийся овал. Искорки её образовали шерсть. И тогда пошло-поехало: еле ощущая собственные пальцы, я принялась создавать сильного мягкого медведя. Одна нога, вторая, уши, нос и две передние лапы. И, представляете, получилось. На некоторое время, после переезда